У него этих штрафов – тьма тьмущая – он штрафриканец.
Гадюки тоже улыбаются, но только для того, чтобы вас ужалить.
Молчание – знак ягнят.
Инженервное дело.
«Ничего личного». – Сказал несчастный случай.
Как бы этот оптимист не стал бы оптимистиком.
Он взял пример с Господа – все просьбы он стал игнорировать.
Он человек ляпсусоленный – каждый раз рассусоливает о своих ошибках.
«Не люблю спойлерить», – сказала цыганская гадалка.
Внетуземная жизнь.
На вид мымрадушная девушка, а на самом деле мымрасчетливая особа, ведущая мымрасточительный образ жизни.
У него было семь пядей во лбу. Но это не спасло его от одной дырки в затылке.
Уродству нет оправданий. Однако так много оправданных уродов.
Кишмямли кишащие.
Оруэловский «1984» год – это не прошлое и не будущее – это то, что в любое время может стать настоящим.
Все мы отбываем срок на этой планете, но никто не знает за что.
Равнодушие – это слабоумие сердца.
Сентиментальная убогость одержимости – это когда тиран оплакивает одного, продолжая убивать тысячи других.
Стоило людям сделать деньги, как деньги стали делать нелюдей.
Бессонница – это не болезнь, это выспавшаяся совесть.
Если на вас нажали как на тюбик, прысните неожиданно и во все стороны.
У него дьявольская сила. Он же Бог.
Эскимозглая погода закончилась, наступила пистолетняя пора.
А что если повторяющиеся изо дня в день наши грехи – это благотворительные пожертвования в фонд собственного пансионата в преисподней?
У судьбы свои правила: если вас поставили к кормушке, будьте готовы к забою.
В вопросе денег люди делятся на две категории – одни умеют зарабатывать, другие – не хотят.
Он вел маразмеренный образ жизни.
Осень – это заржавевшее лето.
Любовь окрыляет, и многие бы разбились, если бы не гравитация быта.
Жизнь – это форма временного пребывания, переходящая в форму вечного отсутствия.
Фотография – это поэзия мгновения на бумаге вечности.
Господи, как мало я прожил. Можно добавки?!
Он спивается, так как живет под гнетом трактирании.
Все мы деревья. А то, что сейчас мы люди – это нам, деревьям, снится.
Со своими двойными стандартами он уже лицемеркнет.
Жизнь – это сплошная работа, а сплошная работа – это не жизнь.
Этот стендап-комик просто скоморохля.
«Ха-ха-хаус». – Рассмеялась энтропия.
Маленькое было настолько большим, что не перечесть, не перебрать, не перекинуть, ни взобраться.