– Не нервничай, тут так принято, он меня тоже заборостроителем назвал, Павлик растрепал. Серёге просто, наверное, нравится собирать информацию. Ну, не про всех, конечно, но про тех, кто к нему приходит. Вот и про Павликовы дела он в курсе, хотя сам работяга. Зарабатывает, кстати, неплохо.
– Я и смотрю, что на гнилую интеллигенцию он не тянет, – улыбнулась Илона, – как заграбастал своими ручищами, аж кости хрустнули.
– Ага, он краснодеревщик, причём очень хороший, высококлассный специалист, с детства к деревяшкам тянулся, сейчас работает в каком-то НИИ. Говорят, его ценят.
– Неужели и родители тоже из работяг? – поинтересовалась Илона.
– Не, работяги в таких домах не живут. Ты что? Родители в том же НИИ какие-то важные должности занимают, хотели сына в институт пропихнуть, а он заартачился: не пошёл, отслужил армию и занимается своими деревяшками.
– Девчонки, хорош вам шушукаться, давайте по шампусику! – подмигнул своими красивыми светло-карими глазами Павлик. Он уже держал два бокала в руках.
Девчонки не стали возражать, а хозяин тем временем взял в руки гитару и затянул «Кони привередливые». «Ишь ты, и поёт неплохо: выходит не хуже, чем у самого Высоцкого». Илона не очень любила советских бардов, но здесь, в компании, согласилась: лучше слушать хрипловатое Серёгино пение, чем подражать битлам на московско-английском. Второе явно получилось бы хуже.
Тем временем Анжелку куда-то утащил Павлик, а на Илону медленно, не сводя с неё глаз, надвигался рослый, атлетического сложения, брюнет с тёмными, почти чёрными глазами. «Никита», – догадалась она. Примерно таким она его и представляла, правда, парня немного портили оттопыренные уши, которые он умело прятал в складках волос, но в остальном лицо безукоризненное: высокий лоб с густыми, но не сросшимися бровями, правильный нос, ярко-алые губы казались не слишком тонкими, но и не излишне вздутыми. Треугольный подбородок с ямочкой, такие в книжках называются волевыми, и всё же главное – глаза. Яркие, сияющие и сверлящие Илону насквозь. И одет с иголочки. Фирменные джинсы и такого же материала рубашка – новьё. Ни дать-ни взять – голливудский киногерой. И этот парень втрескался в неё по фотографии?
– А ты Илона! – выпалил он, и, не давая времени на ответ, затарабанил. – Я по фотокарточке узнал тебя. У Анжелы видел. Ты танцуешь?