Илона жевала и пережёвывала все эти английские темы, рядом – верная Руфина. Хоть и кормила её чаще всего мама теперь, но, поев и побегав после еды – это обязательный моцион – кошка приходила к Илоне, ластилась, тёрлась о её ноги, тыкалась острой мордочкой в плечо. В ответ получала нежные поглаживания, и это, похоже, всё, что ей нужно в жизни – поесть, совершить пробежку через незакрытые двери квартиры, резко затормозить, так что круто занесёт заднюю часть с толстым пушистым хвостом, радостно мяукнуть и потом гладиться и гладиться у Илоны в комнате.
Несколько раз удалось позвонить Никите, папа был на работе, мама навещала после недельного отсутствия магазины с проверкой на предмет чего-нибудь нового, привлекательного и достойного. Потом собиралась к своему ювелиру – обсудить одну новую идею. Возможностей хватало, но Никиту не всегда звонок заставал дома. Далеко не всегда. Он предлагал встретиться, и она страстно желала, но за неделю удалось лишь раз – официально Илона вышла погулять, подышать воздухом. Мама одобрила: «Сходи, конечно, тебе полезно!» На улице было свежо, совсем не жарко: градусов двадцать, не больше. Изредка накрапывал дождик, казалось, вот-вот рванёт ливень, но он пролился где-то в стороне. Они встретились у олимпийского велотрека в Крылатском, на всякий случай, подальше от дома. Медленно бродили среди мокрых деревьев. Перепрыгивая лужи, целовались, устроились на скамеечке и долго-долго не отрывались друг от друга. Илона сознательно надела юбку: она знала, что ничего не получится, но почувствовать его руки жаждала страстно. Правда, то, что называли модным нынче словом секс, её ещё не слишком сильно влекло. Первый опыт удался, но он тогда так измотал Илону, что она, пока была способна рассуждать трезво, не спешила. К тому же где? Не в парке же? Им и так сделали замечание две прогуливавшиеся интеллигентного вида дамы: «Как вам не стыдно, молодые люди!»
А им не было стыдно. За что? Они просто очень алкали вкушать друг друга: во всяком случае, так считала Илона. Чувствовать его тепло, ощущать в прикосновении его горячую грудь, из которой, казалось, сердце готово выскочить наружу. А большего и не надо, как минимум, тут, в этом месте. Никита ей что-то шептал на ухо про квартиру друга, которая будет свободной завтра, про шанс уединиться там. Это влекло и пугало. Влекло, хотя ещё час назад ей казалось, что желательно подождать, взять паузу, но вот сейчас, сию минуту, представься такой шанс, она бы, пожалуй, отдала себя целиком полонившему её чувству. А ведь, если считать дни, то как раз подошло самое опасное время, когда вероятность залететь становилась максимальной. Потому Илона бросалась в любовные утехи, не доведённые до логического конца, во все эти тисканья, бесконечные поцелуи, игры руками, но в нужное мгновение мозг нажимал на тормоз, и насчёт завтрашнего дня молчала, лишь обещала позвонить вечером. Она знала совершенно точно, что скажет вечером, и не хотела портить минуты пылкой страсти.