– Конечно. И очень хорошая – ещё недалеко от нашего Гнезда есть городская, имени Адоркера Химмельна. Если чего-то нет в нашей – обычно все идут туда.
– Вы учились в том же Гнезде, куда едем мы с Миссе?
– Да. Я был к нему прикреплён.
Задумавшись над этой странной формулировкой, я не сразу заметила, что и Эрик Стром погрузился в свои мысли.
– Ты упомянула тавлы. Любишь играть? Если да, не хочешь партию? Мне тоже не спится.
Я кивнула так торопливо, что шея заболела.
– Да! То есть, хочу. У меня есть поля, принести?
– Ни к чему. У меня свои. Иди в общий отсек, я догоню.
В общем отсеке было пусто. Все спали – наверное, все, кроме механикера, ведущего поезд, и нас со Стромом.
Теперь чувство нереальности происходящего снова заполнило вагон – Эрик Стром принёс поля для тавлов и набор костяных фигур, куда более дорогих и красивых, чем мои. Каждый ястреб был сделан в виде маленькой хищной птицы, а охотники топорщились искусно вырезанными копьями, острыми с виду – не удержавшись, я потрогала одно кончиком пальца.
– Красивые. Мы будем играть по полным правилам, или?..
– Если ты умеешь – по полным. Судя по твоему оскорблённому виду, умеешь.
Он быстро и аккуратно расставил фигуры по полям, снял, наконец, перчатки. Я заметила, что его ногти куда темнее, чем положено, а по левой кисти струятся вниз, от разъёма, чёрные тонкие полосы, похожие на тёмные реки под кожей – вживлённый препарат или следы от эликсиров?
Мы бросили кости. Мне выпало ходить первой, и я задумалась – не хотелось делать ученических, типичных ходов. Раз уж повезло играть в тавлы с одним из Десяти, мне хотелось его впечатлить, и я двинула вперёд своего ястреба, открывая игровой слой Души. Охотника, парного ястребу, я подвинула на то же расстояние в противоположном направлении – на поле Мира.
Стром улыбнулся:
– Вот как. – И взялся за одного из охотников. Простой ход – но после моего, самоуверенного, он открывал ему десятки возможностей.
Возможно, он подумал, что я вообще играть не умею. Над следующим ходом я думала дольше – и, снова передвинув ястреба, подставила собственного охотника под удар Строма. Нехитрая ловушка – конечно, он увидел её сразу же.
– Вижу, ты не откладываешь то, что можно сделать сразу, так?
Мы оба погрузились в молчание. Это было приятное, плотное молчание – то, за что я больше всего любила тавлы. Двое над полями думают над общей задачей – но победить может только один.