Даша Васнецова стала оператором систем внутреннего транспорта, зеленоглазая Маруся Трофимова следила за сервис-центром и одновременно наводила порядок в жилых секторах на второй палубе. Лена Попова, чью фамилию многие мужчины произносили с ударением на первом слоге, увлеченно занималась госпиталем и строго спрашивала за несоблюдение санитарно-гигиенических норм. Дело нашлось всем без исключения. Пристроили даже молоденькую Женю, недавней школьнице доверили корабельную гидросистему и кислородные синтезаторы.
А Середа с утра до вечера пропадал то в ходовой, то в боевой рубке. Флагману Доброфлота приходилось туго, ему надо было поспеть везде и одновременно.
Миновали три дня. Старшие офицеры – Середа, Копаныгин, Нупуру, Гупта – собрались, «посовещались с товарищами» и постановили выходить в подпространство.
– Я предлагаю стартовать к Алте, – сказал Середа, – надо глянуть, что там и как. Может, еще удастся хоть кому-то помочь?
На этом прения закончились.
– Приготовиться! – разнеслось по кораблю. – Через час выходим в подпространство! Все по местам посадочного расписания! Готовность один! Внимание! Все по местам! Двигатели на разгон!
Громадный корабль, освещенный Садирой, открыл решетки гравитаторов и резко ускорил движение. Гигант уносился в пустоту, все разгоняя и разгоняя свои мегатонны, пока ярчайшая сиреневая вспышка не полыхнула в точке нахождения «Доннара». Крейсер пронзил пространственно-временной континуум и вышел в подпространство.
Финишировал корабль в трех мегаметрах от пункта назначения. Росс 248, ярко-алое солнце Алты полыхало вдали, распуская космы протуберанцев и путаясь в серебристо-жемчужной мантии, а планета-цель, повернутая дневной стороной, катилась по своей орбите густо-синим шариком, местами Алта отдавала фиолетовым. Такое смещение спектра от веселеньких цветов, вроде голубого и зеленого, поневоле вызывало зябкость, словно от планеты тянуло сквозняком.
«Доннар», поднятый над плоскостью эклиптики, сориентировался и откорректировал траекторию полета.
– Поздравляю экипаж с первым Д-переходом! – сказал Середа по интеркому.
Звучатели псевдомозга навигационной системы, докладывавшего индексы дрейф-момента и степень остаточной нелинейности, вдруг затихли, и по кораблю проревело:
– Боевая тревога!
Середа бросился к пульту и рявкнул: