Герман прошёлся по гулкому от повисшей тишины дому. На первом этаже бесшумно передвигалась прислуга. Женщина лет пятидесяти, раньше он её не встречал, старательно протирала пыль. Увидев незваного гостя, вытянулась по струнке, ожидая распоряжений, Герман лишь кивнул, показывая, что не стоит отвлекаться.
На телефонные звонки Нина не отвечала. Ни на первом, ни на втором этажах её не нашлось. В саду было пустынно, как на кладбище в непогожий день. Герман невольно вздрогнул от сравнения. Придёт же в голову! Охранник отчитался, что Нина Александровна не отлучалась, более того, уже неделю не выезжала из дома.
Потратив несколько минут на раздумья, Герман двинулся в кабинет Дмитрия Глубокого. Открыв дверь, он ожидаемо уставился на расположившуюся в просторном мягком кресле Нину. Шёлковая пижама, взлохмаченные светлые волосы собраны резинкой, бледная.
– Привет. – Герман уселся на кресло рядом, оглядел приёмную мать с головы до ног и обратно.
Ещё молодая, всегда подтянутая, улыбчивая женщина медленно, но неумолимо превращалась в тень прежней себя.
– Что-то случилось? – бесцветно спросила Нина.
– Необходима веская причина, чтобы навестить маму? – Герман выдавил улыбку, надеясь, что выглядит достаточно искренним.
– Рассказывай, раз приехал. – Нина посмотрела на сына потухшим взглядом. – Поведай, какая муха тебя укусила, что ты поселил её в своей квартире?
– Нина, я говорил.
– Да-да. Сиротке же больше негде жить, – ехидством, сочившимся из каждого слова, можно было прожечь легированную сталь.
– Мне некогда сейчас заниматься поиском жилья для Ярины. Пусть живёт, не мешает. Ну, и присмотрю… вроде по-братски, – последнее Герман выдохнул с нарочитым пренебрежением.
– Ты ведь помнишь, что она тебе не сестра?
– Нина, я, по-твоему, идиот? Конечно, Ярина мне не сестра, не родственница, вообще – никто. Девчонка просто живёт в моей квартире – и всё. Ты видела эти квадратные метры? Нахрена мне четыре спальни, гостиная, размером с волейбольную площадку? Даже если там поселится симфонический оркестр, я не замечу, – отчеканил Герман.
Марков не врал: пентхаус, купленный на этапе строительства, был чудовищных, по его меркам, размеров. Герману для сносного существования хватило бы и одной спальни, где он не только спал и занимался сексом, но и, зачастую, работал, ел, бездельничал.