К подбору наряда подошла с умом. Вычурное вечернее платье отложила для другого случая, не решила, для какого именно. В сторону брюк не посмотрела, не для того я полчаса втирала лосьон для тела, чтобы прятать стройные от природы ноги, сияющие и увлажнённые, между прочим. Несколько сарафанов было мной забраковано, как недостаточно сексуальные, футболки и майки со смешным принтом тем более.
Остановилась на белой юбке с воланами, едва прикрывающей пятую точку. Юбка держалась ниже пояса, словно стала велика, между делом демонстрируя плоский живот. В комплект к ней выбрала шёлковую короткую майку, сквозь которую ненавязчиво просвечивало кружево бюстгальтера. Неброская бижутерия дополнила образ. Ничего особенного, не в халате же коротать вечерок красивой девушке. Юбке не хватает длины, майка немного просвечивает, но я в родном доме, в кругу семьи. Колёк на меня смотрел, как на помесь мальтийской болонки с трёхлетним ребёнком, а папе всегда было безразлично, как я выгляжу, лишь бы голову на жаре не напекло, а в ветреную погоду шарфом горло было прикрыто. А что в гостях у нас посторонний мужчина, меня никто не предупредил. Да и какой посторонний, а тем более мужчина. Голованов-то?
Я вышла из комнаты, благоухая духами, туманами и загадочным настроением. С улицы доносилась музыка и детские крики, казалось, что во дворе не трое мальчишек, а целая рота сорванцов. Время от времени слышался мужской гогот, разговоры, голоса. Среди них выделялся один, который запускал вдоль моего позвоночника мурашек на колких, ледяных лапках.
Стало необходимо перевести дух, вспомнить, что мне исполнилось двадцать пять лет, я больше не влюблённая восемнадцатилетняя девчонка, готовая кинуть к ногам эгоистичного, самовлюблённого нахала чувство собственного достоинства.
Постояла несколько минут, слушая, как стучит посудой Нюта, накрывая на стол, время от времени бросая: «Алёша не жуй!», «Серёжа не лезь!», «Олежек, накажу!», «Николай, сейчас же сними эту рубашку!», «Глеб, и ты переоденься, вонять костром будешь!». Каким-то чудом у Нюты хватало терпения на всех своих архаровцев и еще на Голованова оставалось. Ничего себе, женское счастье. Я бы, наверное, всех приковала к чугунной батарее и отпускала только по нужде, под вооружённым конвоем, естественно.