Но если за этот фарс, за это телешоу мне дадут хотя бы десять тысяч зеленых, то плевать, пусть я хоть отправлюсь на тропический остров, чтобы под камеры жрать там червяков и строить дом любви.
– И да – о том, что вы увидите у нас на работе, нельзя будет рассказывать, – проговорил дядечка. – Вообще никому. Документов по этому поводу мы не составляем. Однако вы поймете… сразу поймете, отчего так.
За улыбку на его лице мне захотелось этого типа придушить.
– Да что же за работа у вас? – не выдержал я. – Трупы надо будет закапывать? Медведей голыми руками ловить? Китам надрачивать? За что такие бабки платят?
Дядечка продолжил улыбаться, словно не услышал моих вопросов.
– Я понимаю, вам трудно принять решение, – сказал он. – Думайте, сколько угодно. Решитесь – приходите сюда, я всегда для вас появлюсь на месте. Подпишем, аванс, и сразу же отправка… с собой ничего брать не нужно, все необходимое выдадут на месте.
– Ладно, – буркнул я, и поднялся: с женой все равно надо посоветоваться.
Закрыв за собой дверь офиса ООО «Гегемония», я понял, что толком ничего не узнал об «опасной работе для настоящих мужчин». Понял только, что платят там реально хорошо, и что это вариант спасти Сашку, не ограбив для этого банк.
Я не знаю, что нашла во мне Юля, но мне с ней страшно повезло.
Мало того, что она терпит мои закидоны, она еще и красавица, каких поискать. Мужики на улице смотрят ей вслед, открыв рот, эккаунты в соцсетях она не заводит, поскольку знает, что там ее атакуют турки с арабами и прочие любители слать в личку фотографии МПХ.
Но вместо того, чтобы бродить по подиуму где-нибудь в Париже или флиртовать с звездами Голливуда, она лежит со мной в кровати, и обнимает так, что я могу ощущать каждую выпуклость ее тела. И от этого внутри уже моего тела начинается шторм, мне хочется гладить ее спину, целовать упругую грудь с острыми сосками, тискать ягодицы. Проникнуть внутрь, стать с ней одним существом, взорваться в едином порыве!
Хотя мы кончили вместе всего десять минут назад!
Я люблю ее всем сердцем, рядом с Юлей я не могу думать о других женщинах, от одного ее запаха, от звуков ее голоса мужские гормоны во мне гарцуют и бьют копытами. Жаль, что эта магия не работает, когда мы расстаемся… жалею, страдаю, но сделать ничего не могу, веду себя иногда как последний кобель, и она об этом знает, но даже не упрекает, и от этого еще хуже.