– Чушь! – Луценко стрельнул сигарету в бассейн. – Ну да, мы издадим этот бред, его купят, но это все равно копейки…
Луценко выскочил из шезлонга и принялся быстро ходить вдоль бортика.
– Вить, тебе же самому это надоело! – говорил он, пытаясь выудить из пачки очередную сигарету. – Все эти ежедневные подвиги, все эти нищебродские проекты… Это же вечный тухляк, Витя! Тупик! Ты что, всю жизнь хочешь проторчать в Голубой бухте?!
– Человек, переехавший с Земляного Вала в Геленджик, рассказывает мне про тухляк? – поинтересовался я.
Луценко осекся.
– Москва исчерпала себя, там давно нечего ловить, все поделено. Там скучно и загрызут… Слушай, да в Салехарде и по деньгам немного…
Мне показалось, что от Луценко тоже слегка пованивает. Или это от рук у меня, я же трогал эту коробку, мог подцепить. Теперь вонь захватит мир.
– Если ты мне не веришь, я могу на себя две трети по деньгам взять, большие риски на себя приму…
Нет, все же Луценко воняет самостоятельно.
– Вить! Ну ты чего?
– Я подумаю, – ответил я.
– Да не подумаешь ты, – Луценко снова бухнулся в шезлонг. – Не подумаешь. Ты давно не думаешь, ты все уже продумал…
– Потому что это бред, – мягко перебил я. – Идея купить вагон некондиционной обуви в Беларуси и открыть обувной магазин в Имеретинке – это не бизнес-план, это бред. Это не прокатит, Миша. Нужны другие идеи, энергичные. А твои идеи родились мертвыми.
– Ну как хочешь. А я рискну.
– Арбузы, Миша, арбузы.
– Да-да, арбузы. Арбузы по самые помидоры, это трудно выкинуть из головы.
Луценко откинулся в шезлонге и обиженно сложил руки на груди.
– Ладно, – сказал Луценко. – Не хочешь – как хочешь, пойду тогда…
Не хочу в номер. Лучше здесь, у бассейна, с Луценко. Наверняка у него еще пятнадцать имбецильных планов про то, как развести меня на деньги, хватит часа на три.
– Я пойду к морю, – сказал Луценко и добыл третью сигарету. – Слегка искупаюсь.
Но не уходил, искал зажигалку, рылся по карманам.
– Вода тут у вас чистая? А то у нас опять утечка…
Луценко понюхал бассейн.
– А у вас не воняет. Пойду в море.
И снова не пошел. Он не чувствует вони, потому что воняет сам. И я воняю. А сильнее всего воняет коробка.
– Слушай, Миш, хотел тут у тебя спросить кое-что.
– Мне некогда, – Луценко нашел зажигалку, чиркал, пытаясь закурить. – Я сейчас в море пойду… Я тут недавно купался, купаюсь-купаюсь, приходит баба с овчаркой, Муха зовут.