– Да, но мой опыт ограничивается экономическими преступлениями.
– Пока ты работала в прокуратуре, ты занималась и другими уголовными преступлениями. Как и все.
Это правда. Я три месяца проработала в отделе по борьбе с общеуголовными преступлениями в Южном округе сразу после юрфака. Но все преступления, с которыми я имела дело, были ненасильственными. Вообще-то я даже гордилась тем, как ловко я избегала крови и увечий, поднимаясь при этом по карьерной лестнице без затруднений. Меня даже повысили и перевели в отдел по противодействию мошенничеству, где в поле зрения не попадалось ни капли крови.
– В основном я занималась нарушением миграционного законодательства и обвинениями в хранении и торговле наркотиками. Но никогда не сталкивалась с убийствами, – сказала я. – В любом случае, насколько мне известно, «Янг & Крейн» не берут тяжких насильственных, так что…
– А где это случилось?
– В Центр-Слоуп, – ответила я.
– В Бруклине, да? – Пол кивнул, по-прежнему щурясь. – Сам я рос в Проспект Леффертс, а детей растил в Бруклин-Хайтс.
Я внезапно ощутила, что ключ выскальзывает из моих пальцев и вот-вот провалится в щель между половицами. Я перестала контролировать то, что привело меня в кабинет Пола. Перекрестный допрос вел куда более опытный человек.
– Как бы то ни было, моему другу, очевидно, полезнее был бы адвокат, у которого есть опыт в делах об убийстве.
– Я так понимаю, ты ему это сказала? – уточнил Пол.
– Да, сказала.
– А он что?
– Сказал, что его это не волнует. Он хочет, чтобы его интересы представляла именно я. – Я пыталась придать голосу твердости. – Он просто не в состоянии ясно мыслить. Ему нужен кто-то, кому он может доверять.
– Мне так кажется, что он очень даже ясно мыслит, – возразил Пол. – И совершенно точно ему нужна ты.
В том, как он это произнес, явно чувствовался вызов. Так чего же ты боишься? Страх – еще одно запрещенное у Пола чувство.
– Он испуган. – У меня неприятно сжался желудок.
– Понятное дело, – буркнул Пол. – Мы-то с тобой знаем, что невиновные то и дело попадают в тюрьму. Даже мы лично парочку таких засадили.
«Нет», – подумала я. Если бы я так считала, то уволилась бы давным-давно. Как может Пол на голубом глазу говорить такие вещи?!
– Вернемся к моему первоначальному вопросу. Так почему же не ты?
Потому что я никогда не занималась и не буду заниматься делами об убийстве. Я даже не могу объяснить толком причину. Кроме того, моя жизнь и так в полном раздрае. Но я не могу ничем из этого с тобой поделиться, чтобы тебя не разочаровывать.