– Это не папа Ореста, – объяснила я. – Это папа Электры. В смысле, папа младшей сестры Ореста.
Хотя тут до меня дошло, что я точно не знаю. А вдруг Эйгир и папа Ореста тоже? Просто Орест не в курсе.
– Он… он в коме. То есть он все еще в обмороке, и врачи не знают, очнется ли он вообще. И если очнется, то когда.
– Ах черт! – сказал Анте.
– Хотя в этом нет ничего… – начала я и запнулась. – То есть…
Ведь это прозвучало совершенно немыслимо – дескать, нет ничего плохого в том, что этот Эйгир лежит в коме. Потому что он ведь это заслужил.
– Он совершенно сумасшедший! – выпалила я. – Он пытался похитить Электру!
– Но зачем он оборвал электрические провода? И что за странную блестящую штуку держал в руке?
– Звездные часы… – проговорила я, не успев подумать, и тут же прикусила язык, чтобы не проговориться.
Я не хотела рассказывать Анте об астролябии, которую нашли мы с Орестом. Что бы он обо мне подумал, начни я ему рассказывать об инструменте, управляющем земными и небесными силами!
– Он просто сумасшедший, – повторила я, пытаясь придумать что-нибудь умное, чтобы успокоить Анте, ничего ему не рассказав. – Он считал, что при помощи этой старинной штуки можно находить земные силы или что-то типа того… и что Электра может ему в этом помочь. Полный бред! – сказала я и покачала головой. Я надеялась, что по мне не заметно, что я верю: Эйгир был прав! По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
– А что это за штука такая?
– Просто старая штуковина, которую случайно нашли мы с Орестом. Ничего особенного.
Абсолютно ничего особенного! Просто магический, бесценный, совершенно уникальный инструмент – который я к тому же отдала Эйгиру, потому что он меня обманул. В очередной раз. Никогда больше не дам себя обмануть таким, как он.
– Можно мне на нее посмотреть?
Ах да, Анте же обожает старинные штучки!
Видел бы он те, которые мы находили, – те, что Аксель использовал в виде подсказок для поисков астролябии.
– Я не знаю, куда она делась, – ответила я. Это была истинная правда. Орест спрятал астролябию и отказывался говорить мне, где она.
Он собирался продать ее за большие деньги, чтобы съехать из дома, как только ему исполнится восемнадцать.
– О’кей, – произнес Анте, поскольку я больше ничего не говорила. – Ну что, идем купаться?
Только в первом разговоре Анте спросил меня, пойду ли я купаться. Когда он понял, что у меня самый старый мобильный телефон на свете и я пропускаю все, о чем другие договариваются в чатах, он начал присылать мне эсэмэски каждый раз, когда ребята из моего бывшего класса собирались купаться в озере Стамшён или Аспене. И я отправлялась с ними – не всегда, но довольно часто.