Вадька как увидел, что Толька прослезился, так и уставился в его мокрое лицо. Поёт дальше. Здорово так. Голос его потащился куда-то высоко на гору и вдруг рухнул вниз, оборвался.
Он закашлялся. Говорит:
– Высоко взял. Надо на октаву ниже. Го-го-го! – вот так. Эх, кто бы мне сейчас камертоном ноту «ля» дал. Я бы подстроился.
Мне показалось, что щёлкнула дверь. Выхожу из кухни, смотрю: папа пришёл с работы. Стоит, уши руками зажал.
– Это кто там колотится, как козёл об ясли? – тихо спрашивает меня.
– Вадька, – говорю. – Он теперь серьёзно занимается пением.
– Во даёт! Ещё один Штоколов. От его вокала, того и гляди, цветы на подоконнике завянут. А по какому случаю сборище и этот концерт?
Я рассказал.
– Понятно, – сказал папа. – Позови-ка мне Тольку, а сам оставайся на кухне с ребятами. Ясно?
– Ясно.
Я вернулся на кухню.
Вадька исполнял романс. Борька смотрел ему в рот и слушал. Он так внимательно смотрел, будто считал у Вадьки зубы.
Я говорю Тольке шёпотом:
– Папа пришёл. Иди, он тебя зовёт.
Толька застеснялся, засопел, замахал рукой.
– Иди, – говорю ему и подталкиваю в спину.
Вадька перестал петь. Набросился на меня:
– Ты чего его выпроваживаешь? Он же слушает!
– Никуда я его не выпроваживаю. Сейчас придёт, – говорю.
Борька, похоже, понял, в чём дело.
– Ну что ты завёлся, Вадька? – говорит. – Спой-ка лучше ещё разок свой романс.
Вадька так и остался стоять с открытым ртом.
– Тебе нравится? – спрашивает.
Тут в кухню вошли папа и Толька. Совсем недавно Толька был такой несчастный, а тут стоит, улыбается.
– Вадик, – сказал папа, – а ты не мог бы спеть ещё раз? Для меня.
– Для вас?.. – Вадька замялся. – У меня ещё плохо получается.
– Ну, пожалуйста… – папа достал из пакета соломку. Откусил кончик. – Внимание, – лицо у папы стало серьёзным. Он посмотрел на Вадьку. – Маэстро, вы готовы?
Вадька чуть покраснел. Но руку просунул между пуговиц рубашки ещё глубже. Отставил ногу, топнул и говорит:
– Готов.
– Попрошу с первого такта. И-и… – папа взмахнул дирижёрской палочкой из соломки.
– Выхожу-у оди-ин я на природу-у-у… – заголосил Вадька.
Папа постучал соломкой по чайнику.
– Стоп, стоп, стоп!.. Маэстро, про какую природу вы поёте? У поэта сказано: «Выхожу один я на дорогу…» На дорогу. Понятно?
Вадька кивнул.
– Начнём снова. И-и… – папа взмахнул соломкой.
– Выхожу один я на доро-огу-у. Сквозь туман та-ра-ра-ра-ра-ра…