Впрочем, Артура это устраивало. У него не было желания поощрять и тешить интерес соседей к его личной жизни.
Но сейчас он бы лучше сделал это, чем сидел бы на неудобной, корявой и старой трибуне, под яркими лучами солнца. Глаза закрывали темные солнцезащитные очки, но он все равно немного щурился. Ощущал, как его белая футболка прилипла к взмокшей коже спины и груди.
А кожа рук немного пекла, казалось, обжариваясь без масла. Даже его массивные часы на правом запястье ощущались раскалёнными.
И осознание, что матч будет, по меньшей мере, длиться с несколько часов, его лишь ещё более угнетало. Он уже допустил мысль встать и уйти. Спрятаться в каком-то кафе с включенным кондиционером.
Но объяснять Хелен от чего его не было унизительно. Она посчитает, что он ушел не из-за раздражающей жары и шума гормональных подростков, от которых вонь тянулась шлейфов, едва ли не на десяток метров. Хелен будет уверена, что он ушел из-за трусости, что ему не хватило смелости попытаться наладить отношения с Оливером. И он сбежал, как дворовой пес, поджав хвост.
И сколько бы он не объяснял ей – не поверит. В её мировоззрении, в её вселенной, простой и сосредоточенной на семье, не существует такого, чтобы родитель ушел с матча ребенка из-за раздражающей погоды или же шума.
Думала, что терпеть такие неудобства – жертва, которую должен приносить каждый родитель.
Артур не горел желанием приносить какие-то жертвы, чтобы быть хорошим отцом. Больше ценил собственный комфорт.
Тренер принялся что-то воодушевленно говорить команде, ударяя ребром ладони по раскрытой другой ладони. Парни воодушевленно вскидывали кулаки, что-то выкрикивая. Они чем-то неуловимо напоминали Артуру стаю обезьян, от чего мужчина, с долей презрения, поморщился. На носу появились складки, а верхняя губа приподнялась.
Мог ощутить на своем лбу капли пота и как взмокли волосы на затылке.
Ощущение всего этого, вместе с запахла жара, разгоряченной кожи, пота и грязи, вызывало в нем все больше и больше раздражения. А когда кто-то плюхнулся рядом, по правую руку от него, втиснувшись в небольшое пространство между ним и его соседом, Артур резко повернул голову. Был готов по-волчьи рычать на раздражающего вторженца.
Но удивленно замер. Втиснулась молодая девушка, внимательно глядящая на стадион. Её бедро, из-за того, что места было мало, плотно прижималось к его ноге. И даже через ткань джинсов – его и её, Артур ощущал жар.