Звонок прозвучал внезапно и резко, я замерла, словно застигнутая на месте преступления. Быстро убрав все на полку, я подошла к дверям. С лестничной площадки в глазок таращились два парня в кожаных куртках.
– Вам кого? – спросила я, не открывая.
– Слесарев дома?
– Нет его.
– Отвори, поговорить надо.
– Еще чего! Сказала же: нет его.
Я закрыла деревянную дверь, но зазвонили снова, долгими требовательными звонками. Я разозлилась и вновь заглянула в глазок.
– Я же сказала: оставьте меня в покое. Или милицию вызвать?
– Да мы просто поговорить.
– Я вас не знаю, и говорить нам не о чем. Не угомонитесь – звоню в милицию.
Захлопнув внутреннюю дверь, я решительно вернулась в комнату и плюхнулась в кресло. Однако уже через пару минут поняла, что должна чем-то заняться: храбриться-то я храбрилась, но визит кожаных дуболомов меня доконал. К чему лукавить, конечно, я испугалась, хотя и не могла определить, чего именно – ведь не девяностые же на дворе. В таком мерзком состоянии я не находилась уже давненько.
Так: подойди к зеркалу и внимательно в него посмотрись. Нравится то, что ты видишь? Категорически нет. Ты на глазах превращаешься в описанную классиком дрожащую тварь, причем дрожащую в самом что ни на есть прямом смысле. А что делает человека человеком? Работа. Ответ засчитывается. Вывод: займись делом или хотя бы его имитацией.
Послушно, как всегда в таких случаях, я прикинула возможные варианты и поплелась в коридор, где стояли все пять моих огромных сумок. Срочно следовало отыскать хотя бы самые необходимые вещи, поэтому я принялась переволакивать свои кофры в комнату и как раз заволокла третий, когда телефон зазвонил снова. Опять срочно и позарез требовался Слесарев.
– Сколько раз можно повторять, что его нет!
– А ты кто?
Разозлившись на такое неприкрытое хамство, я бросила трубку; телефон зазвонил снова – я выдернула вилку из розетки, а потом села и пригорюнилась. Отчизна встречала блудную дочь вовсе не откормленным тельцом: что ни говори, мне было не по себе. Если со мной захотят пообщаться, избежать этого не удастся: постоянно сидеть дома невозможно, а на улице я беззащитна. Чтобы уйти от этих невеселых размышлений, я принялась трясти сумки, однако, отыскав необходимое, вновь затосковала: спать на коротковатом кожаном диване – та еще перспектива, но один вид роскошной спальни вызывал спазмы в желудке. Менять чужие простыни… Б-р-р… В этом месте размышления вновь были прерваны резким звонком в дверь: на лестничной площадке стоял один из двух уже знакомых парней.