Я шарахнулась назад, а потом вбок, но наездник будто играл со мной. Не давая и шагу ступить – теснил к крутому косогору над речкой.
Представляю, как опасна может быть лошадь – как наступит мне копытом на ногу, с конечностью можно попрощаться! Но конь ступал осторожно, беспрекословно подчиняясь не то, что движению, наверное, каждой мысли своего хозяина.
Кто был тем всадником, догадаться нетрудно…
Вот ведь ек-макарек!
Похоже, мне нужно смириться с тем фактом, что отделаться от эсквайра Теодора Рутланда – задача очень сложная. Если вообще выполнимая!
– Какая встреча, миледи! – даже не потрудившись скрыть клокочущую в голосе ярость, процедил мужчина. – Собрались подышать свежим воздухом перед нашей свадьбой? Как мило. Только надо было предупредить меня – я бы составил вам компанию. Правда, не скажу, что с удовольствием… Но, имеем то, что имеем.
– Вы понимаете, вся эта свадьба – ошибка, – пролепетала я, глядя на него снизу вверх. – Вы должны мне поверить! Я вовсе не Цицинателла, а…
Вот ведь – отродясь не блеяла, как овца, даже если заваливала экзамен в институте… Но он вынуждал. Одним своим видом и вынуждал!
Теперь, когда у меня была возможность приглядеться к Теодору Рутланду внимательнее, я заметила, насколько он статен и хорош собою. У него было красивое и волевое лицо с твердыми губами, четким прямым носом и поразительными карими глазами. Внутри радужной оболочки словно разлился майский мед – терпкий и золотистый.
Наверное, они могли бы быть добрыми, эти глаза, смотреть с мягкостью и теплотой… Но только не на меня. Мне были предназначены самые темные чувства – раздражение, презрение, гнев, ненависть…
В темные шелковистые волосы эсквайра, небрежно перетянутые лентой, так и хотелось запустить руку… Странно, никогда бы не подумала, что мужчина с длинными волосами может выглядеть так мужественно.
Да, Теодор Рутланд был живым олицетворением слов «мужественность» и «сила». Его гордая осанка, преисполненные внутреннего достоинства и силы манеры, и то, как уверенно и красиво он держался в седле, говорили о многом.
И это не считая низкого, хрипловатого баритона, который обволакивал тебя, как мягкий кокон. Даже несмотря на то, что вещи он говорил совсем для меня неприятные…
Про могучую накачанную фигуру эсквайра с узкими бедрами и широкими выдающимися плечами лучше было вообще умолчать! И о том, как красиво и ладно сидела на нем его одежда – бархатный камзол с неяркими узорами и широкий черный плащ с меховым подбоем, который живописно вился около крупа лошади.