Когда приступ всё-таки закончился, Коркнейл обнаружил, что уже полдюжины разношерстных дул пистолетов нацелены на него, а, держащие их, смеющиеся люди, хотя и выглядят забавно, вот-вот сделают из его детектива дуршлаг!
– Ях-х, ях, Хоркнейл… чёрт! Кхоркнейл у меня дело к Грифу…
– Какому, мля, Грифу? – уточнил парень с дамской вуалью, судя по выраженному напряжению лицевых мышц, сопоставляя услышанное имя с более или менее значимыми образами знакомых людей.
– Да, чёрт, я к Шпале, понял?
После того, как пёстренькая компашка услышала «Шпала», с их лиц тут же слезли ухмылки. Имя главаря банды для этих парней звучало одновременно и как гимн страны, и как щелчок плети, словно бы они дети малые и вдруг отец позвал их серьёзным тоном и полным именем.
– Ч-чё-на у тебя за дела с боссом?
Энди, наконец, справился с приступом, который случается каждый раз, когда на него направляют оружие и заговорил на сколько возможно уверенно и невозмутимо:
– А ты вот не пусти меня, кхе-кхе, и позадавай ещё тупые вопросы, посмотрим, что с тобой сделает Шпала.
Членам банды потребовалось несколько мгновений, чтобы обдумать и осознать информацию, после чего охранники или дозорные, Энди не разбирался в иерархии банды, переглянувшись, дружно убрали оружие, а самый круглый из всех, обладатель шикарных бакенбардов в малиновом пиджаке и белоснежной шляпе попросил следовать за ним.
На сколько знал Коркнейл в Би-ту-би сейчас было сразу три главаря, одного из них звали Шпалой, второго Большой Грег, имени, как в общем-то и самого третьего директора организации детектив Энди Коркнейл не знал.
Большой Грег, которого некогда звали Кислым Грегом за, вечно недовольное всему и вся, лицо, был одноклассником Коркнейла – младшего и вполне приличным парнем в то время. Шпала же, грозный, сильный и безбашенный Шпала, в те далёкие годы не имел такого звучного прозвища и был ещё просто Грифом – мальчишкой из соседнего дома.
Гриф уже тогда избрал свой путь, он был одним из тех ребят, кто без конца слонялся по улицам, ловил и отбирал мелочь у школьников, не забыв выписать тумаков в дорожку. Однажды Энди, убегая от него, заскочил во двор, другой выход из которого перекрывала железная решётка ворот. Это было настоящим провалом, в тот момент Энди осознал, что просчитать всё нельзя. Он стоял и смотрел на зелёный свет светофора, быстро сменившийся красный, через запертые ворота. Коркнейл смог оторваться от дружков Грифа на прошлом светофоре, но не от него самого, и вот здесь бы, на этом пешеходном переходе гопник остался бы бессильно исходить злобой, а Энди бы благополучно вернулся домой, но не сложилось.