. Всё это происходит из-за моего ошибочного выбора.
Он до боли сжал мою грудную клетку – останутся гематомы. Как дополнение к тем, что на руках. Мужчины причиняют мне боль в прямом смысле слова. Я выплюнула из груди остатки воздуха и отрывисто простонала. Вскоре он закончил – кабинка женского туалета, где пахло цитрусовым освежителем воздуха, вновь стала пустой и холодной.
– Я завтра утром улетаю в Осло, – сказал он, застегнув пояс джинсов, руки взметнулись к рукавам рубашки молочного цвета без галстука. – На два года.
– О, – только и вырвалось у меня. Я хотела продолжить, но слова крутились где-то в голове, не шли на язык, нельзя было подобрать подходящие в вихре из них всех.
– Но я рад, что повидался с тобой сегодня, – он коснулся рукой моей щеки и поцеловал меня в ямочку между ключицами и шеей. – Прости меня, если сможешь, за всё, что я тебе сделал.
– Конечно, – натянуто любезно, но сухо ответила я на лживое и неискреннее извинение. Это было последней каплей. Хватит.
Мы не стали долго сидеть в кафе – он расплатился за нас обоих, обнял и поцеловал меня в макушку на прощание, ушёл, оставив после себя лишь шлейф одеколона, засос на левой стороне шеи и воспоминания о разбитом сердце. Я заказала себе три порции текилы, управилась с ними за пару минут и вышла на улицу.
Холод? Не знаю, мне было всё равно. Боль? А может ли быть хуже? Одиночество? П–ф, я уже привыкла. Разочарование? А как же иначе?
У края тротуара было припарковано такси – водитель посмотрел на меня, в пальто нараспашку, в короткой юбке и с поникшим взором, посоветовал идти домой и «не насиловать себя больше», как сейчас помню эту фразу. Я поблагодарила его и пошла прочь, растворяясь в толпе.
Я и без него знала, куда направиться.