Холзи пару раз моргает и отворачивает голову влево, в середину кровати, утыкается лицом в подушку – я слышу тихий всхлип, к которому добавляется судорога, затрагивающая плечи, позвоночник, которые сокращаются:
– Почему я это чувствую, Айзек? – сдавленно, в подушку, тихо тянет она сквозь нечастые всхлипывания. – Снова и снова. Это больно.
Стою рядом с кроватью, молчу. Такое у меня впервые. Подхожу к окну и смотрю на погружённый в огни и вечно неспящий город Нью-Йорк. Выключаю свет совсем, чтоб было более комфортно. В темноте разговоры всегда идут как-то сами собой, естественно и просто. Да, я всё равно вижу её, а она видит меня, но атмосфера другая.
– Я ненавижу себя. И его. Ненавижу, – голос стал более ясный, нахлынувшие эмоции разогнали алкоголь в крови, как будто это возможно. Холзи тяжело втягивает в себя воздух, болезненно, отрывисто то ли всхлипывает, то ли усмехается, едко. – И так каждый раз.
– Ну и кто в этом виноват? Только ты выбираешь. Никто больше.
Теперь я ясно слышу горькую усмешку:
– Решил поучить меня жизни? А то я не знаю! Холодный, самовлюблённый и садистичный ты…
Я так быстро оказываюсь с ней рядом, что она едва ли успевает досказать предложение. Я не касаюсь её, даже не дышу в её сторону, всего лишь сижу рядом, а она подтянулась к спинке кровати, несколько напряглась и опасливо смотрит в ответ. Неужели это тень страха в чёрных провалах вместо глаз?..
– А чего ты хотела? Я не собираюсь извиняться за то, какой я есть, – с ледяной рассудительностью реагирую на сказанное, гляжу в сухое выражение лица. – И ты не должна.
Её брови вздрагивают, углы губ изгибаются, но она прикусывает язык, ничего не говорит, пусть и хочет.
– Я могу быть хорошим, если сочту это уместным. Я могу сделать так, что мы станем близкими друзьями, могу помочь тебе забыть… но не стану делать этого, потому что в этом нет необходимости. Зачем зажигать спичку в темноте, если ты не желаешь из неё выбраться? Зачем тебе причинять себе страдания, когда ты можешь просто не выбирать их? Просто перестань. И всё.
Произнося эти отчасти философские и в то же время не лишённые смысла фразы, я всё время не отводил глаз от неё, на чём подловил себя только в конце. Казалось, она и я даже не моргнули ни разу. Между нами было расстояние вытянутой руки, но по ощущениям была целая пропасть, каждый из нас на своей стороне, и я пытался достучаться, а она лишь молча слушала. Но успешно ли?