«Должно быть, Бусинка несёт яичко», – решила Варенька, завершив кормление второй пятёрки птиц.
Девочка переложила остатки травы в пустое ведёрко из-под зерна, поместила ведро в лукошко и направилась с ним и лейкой на кухню к маме.
– Как твои курочки? – спросила Серафима, заметив на лице вошедшей на кухню дочери лёгкую обеспокоенность.
– Хорошо. Не смогла только покормить Бусинку, так как не увидела её в курятнике.
Варенька поставила корзинку и лейку на деревянный пол кухни и подошла к скамье у обеденного стола.
– Покажется твоя Бусинка, когда снесёт для тебя яичко, – приободрила девочку мать и поставила перед ней ведро с кормом для поросёнка.
– Повезло же Кабачку, – сказала Варенька, склонившись над богатым содержимым залитого водой ведра. – Яблоки, морковь, жёлуди, каштаны и…
– Свекольная ботва, – подсказала дочери Серафима, погладив её по голове. – Отнеси еду Кабачку, вымой руки и возвращайся завтракать.
С этими словами молодая женщина повернулась к занимавшей собой около трети небольшой кухни газовой плите, обернула ручным полотенцем стоящий на плите глиняный горшок и поставила его на стол, покрытый белой кружевной скатертью.
– А что у нас на завтрак? – с любопытством взглянула на горшок девочка.
– Гречневая каша на молоке с орехами и цветочным мёдом, – ответила Серафима, ставя на стол две глубокие тарелки.
– Хорошо быть мной, – улыбнулась Варенька в предвкушении вкусного завтрака.
– Ещё бы – с такой-то мамой, – ответила женщина.
Девочка звонко рассмеялась и крепко обняла мать.
– Как же здорово, что мы есть друг у друга, – произнесла Варенька, разглядывая через окно кухни пасущихся на соседском лугу коров.
– Ты моя радость, – поцеловала дочь в макушку Серафима, пытаясь запечатлеть в своей памяти это мгновение.
Женщина ощущала тёплое дыхание Вареньки и желала, чтобы время остановило свой ход, когда связанные любовью мать и дитя стояли в объятиях друг друга, и ничто не могло омрачить их жизнь.
«Этот день для тебя, доченька», – думала Серафима, прижимая к себе ребёнка. – «Последний день твоей мирной жизни. Завтра в это время мы уже будем прятаться в соседском коровнике тёти Мирославы, пережидая вторжение в наш дом непрошеных гостей. Немцы заявятся в него и опустошат наши запасы в кладовке, кроме банок с консервами, которые я смогу унести. Эти мародёры прихватят с собой и нашего поросёнка с птицами, укатив затем на своём грузовике обратно в армейский лагерь. А потом мы вернёмся с тобой домой, и ты найдёшь наш хлев и курятник пустыми. Я скажу тебе, что немцы забрали животных, чтобы отпустить их на волю, и солгу о том, что наши курочки разгуливают теперь на свободном выгуле, а Кабачок принимает солнечные ванны в грязевых лужах. Тебе будет больно, и ты расплачешься от того, что больше никогда не увидишь своих животных. Но я возьму тебя на руки и осушу твои слёзы, сказав не печалиться, ведь твои курочки и поросёнок обрели свободу, и с ними всё будет хорошо. Ты будешь скучать по ним, вспоминая, как кормила и гладила их, думая, что вы всегда будете вместе, и представить себе не могла, что судьба вас когда-нибудь разлучит. Тебе будет грустно, но однажды тоска уступит место вере в то, что твои друзья живут счастливо и хранят об их любимой Вареньке добрую память.