…Неделю Акулина с шестипалым младенцем сидела в глубокой яме под строжайшей охраною старцев-пустынников, помощников Филарета.
Раз в сутки в яму подавали кружку воды и ломтик черного хлеба.
Старцы караулили: не явится ли в яму нечистый, чтоб повидать блудницу?
Нечистый так и не явился. Должно, убоялся праведников-старцев, посвятивших всю свою долгую жизнь Господу Богу и ни разу не осквернивших себя близостью с женщинами.
Акулина знала: ее ждет судное моленье…
День и ночь молилась святым угодникам…
Одному из старцев, Елисею, будто бы привиделось, как среди ночи к яме подполз дым. Откуда бы? Неведомо. Знать, дымом объявился нечистый дух да сиганул в яму к Акулине-блуднице. И она приняла его втайности, миловалась с ним, окаянная, а узрить тот грех нельзя было: нечистый напустил сон на старцев.
Вся община потом ахнула:
– Гореть, гореть блуднице!
Ларивон, сын Филарета, и кузнец Микула вытащили Акулину из ямы. Ноги у нее до того отекли, что она не могла стоять. Младенец пищал возле ее груди.
Ларивон подтолкнул Акулину:
– Намиловалась с нечистым в яме-то! Ноги не держат, срамница!
– Не было нечистого! Не было! И старцы караулили, – начала было Акулина, но Ларивон прицыкнул:
– Молчай! Гореть тебе ноне, ведьма!
И Акулина завопила…
Ларивон зажал ей рот и при помощи Микулы поволок на судное место.
Моленье продолжалось несколько часов. Мужчины стояли на коленях отдельно от женщин.
Безбородые юнцы и отроки перепугались насмерть, неистово крестясь.
Женщины, особенно старухи, одетые в старинные монашеские платья, какие носили до патриарха Никона, чинно молились, не оглядываясь друг на друга и по сторонам, чтоб нечистый молитву не попутал.
Более шестисот человек старых и малых сомкнулись тесным кольцом вокруг березы.
На самодельном алтаре горели восковые свечи, и старец Филарет читал Писание.
Потом Филаретовы апостолы-пустынники затянули псалмы.
Акулину с младенцем поставили на колени возле березы, и она, так же как и все, истово крестясь, молила Бога о спасении своей грешной души, хотя и сама не ведала, когда и в чем согрешила.
Закончив чтение псалмов, старец Филарет приступил к судному спросу: