– Нет, писем никаких нет, – издалека объявила секретарша, позволив Ренетт «незаметно» положить обратно папку и перо.
– Очень жаль, – улыбнулась она, украдкой взглянув на быстро запёкшиеся на коже чернила. Вновь понизив голос, Ренетт добавила: – я замолвлю за тебя словечко перед Тианой.
Навалившись плечом на тяжёлую дверную створку, девушка проскользнула на улицу, с упоением вдохнув свежий, пропитанный озоном воздух, какой бывает только после дождя. Обычно серые мощёные дорожки, после соприкосновения с водой приобрели необычный, практически чёрный цвет, резко контрастирующий с высокими домами из красного кирпича и сочной, ярко-зелёной листвой, в которой утопали узкие улочки. Вот он, родной Коронум! Налюбовавшись видом, девушка неспешно принялась спускаться по узким порожкам, не сразу заметив, как кто-то отделился от колонны и направился ей навстречу.
– Я уже думал, что сегодня магистр тебя не выпустит, – с усмешкой сказал Тристан, став прямо напротив неё, будто желая преградить путь.
Сердце в груди болезненно сжалось и поползло куда-то вниз. Ренетт одновременно радовалась и злилась на эту встречу. В конце концов, так и не дождавшись бурного восторга, Тристан заключил девушку в объятия, ещё больше усилив в ней противоречие. Ей хотелось одновременно обнять его покрепче и никогда не отпускать, но при этом оттолкнуть и бежать как можно дальше.
– Я так соскучился.
– Да, я тоже, – автоматически кивнула девушка. Такие фразы как «я тоже соскучилась» и «я тоже тебя люблю» требовалось произносить быстро и уверенно, иначе промедление с ответом грозило перерасти в долгое объяснение на тему: «а ты разве нет?»
– Надеюсь, тебе не слишком досталось от магистра, я просил его быть с тобой помягче, несмотря на всю тяжесть нарушения.
– Он был просто душка и ограничился всего тремя объяснительными.
Ренетт торопливо надела на руки перчатки, пока Тристан не заметил выведенного на её ладони адреса. До дома они доехали в полном молчании, за исключением обмена несколькими вежливыми фразами о погоде и последних незначительных изменениях в городе. О прибывшем с ней на одном корабле носферату Тристан не обмолвился и словом, что было явным признаком, что этот разговор он ещё заготовил на будущее.
Очень скоро на горизонте показалась резиденция Копингеров. Несмотря на то, что Тристан был в состоянии отстроить ещё три таких резиденции, он категорически отказался съезжать от своей семьи, так что Ренетт не оставалось ничего иного, кроме как поселиться с ним в пристройке. Двухэтажный особняк со множеством комнат мигом стал местом встреч с многочисленными братьями, сёстрами и, в особенности, с матерью Тристана. Казалось, он не мог расстаться с ними и на секунду. Если он покупал что-то, то покупал на всех, если стоял выбор, с кем провести вечер, родственники неизменно выигрывали в неравной борьбе. Всё это никак не стыковалось у Ренетт с его более чем искренними заверениями в любви, но, когда она рискнула поделиться с ним этим, Тристана едва не хватил сердечный приступ.