– Гадаешь, каким клеймом нас наградил Принц, что его нигде не видно? – с полуулыбкой поинтересовался Тристан. Не дожидаясь ответа, он тут же продолжил: – Его Высочество умеет мстить изощрённо. Он мог бы наградить нас физическим уродством, – все ожидают увидеть нечто подобное перед встречей с нами, – но он предпочёл кое-что другое. В насмешку над нашим вероломным предком, Принц лишил нас возможности врать.
– Всего лишь?! – вырвалось у Ренетт.
Тристан кисло улыбнулся:
– Ты не представляешь, как сильно это мешает продвинуться в обществе. Нет возможности даже похвалить чью-то шляпку, если она на твой взгляд уродлива.
Девушка улыбнулась, решив, что последнее предложение было сказано скорее в шутку, однако лицо парня осталось таким же совершенно серьёзным.
– Так вот, врать я не могу и потому скажу прямо: моя семья видит в нашем союзе определённую выгоду, так же, как и твоя, я думаю. Вы получите доступ к нашим деньгам и влиянию, мы в обмен получим ваш титул. Все в выигрыше.
Тристан вдруг запнулся, словно сомневаясь, стоит ли говорить. Наконец, решившись, он робко взял Ренетт за руку, с надеждой заглянув ей в глаза:
– Но я думаю, что ты должна знать – этого хочет для меня мать. Я до последнего не хотел даже знакомиться с тобой, но когда увидел… Возможно, это слишком поспешно… Возможно, я мог произвести не лучшее впечатление, но… Я влюбился и даже если это не взаимно, я сделаю всё, чтобы это изменить. Скажи, у меня есть шанс?
Настоящее время
– Нет!
С трудом подавив усталый вздох, Ренетт перевернула листок бумаги, показав Теодорику.
– Чёрт! Пора признать, что я безнадёжен.
Вот уже который день вампир под руководством девушки пытался выучить язык её материка, чтобы как-то скоротать время в пути, но все попытки были тщетны. Конечно, несколько слов Теодорик всё же знал: будучи Угольком, он охотно поглощал воспоминания умирающих хозяев за неимением другой пищи для ума. Одним из таких хозяев был контрабандист. В силу специфической профессии он знал много языков, но в основном только ругательства и пару фраз для того, чтобы сторговаться. Разумеется, об этом Теодорик предпочёл умолчать, как и том, что вообще когда-то был элементалью. Об этой унизительной части своей биографии он и сам хотел бы позабыть.
– Просто тебе нужно больше времени, – миролюбиво заключила Ренетт. – К тому же, в Ордене все знают единый язык, так что смогут тебя понять.