Кимико ответила тихо:
– Лучше уж выяснить все сейчас, пока ты не одна.
Вскоре они не могли оторваться от ужасающе наглядной истории отношений парня Лолли с таинственным «Брэдом». Стивен использовал для контакта фальшивое имя, но, судя по множеству фотографий частей тела, отправленных за последние несколько недель, «Брэд» никак не мог быть парнем. Имелось даже одно смазанное видео ниже пояса, которое заставило обеих девушек вздрогнуть и застонать в унисон.
Чтобы отблагодарить Кимико за доброту, Лолли купила в «Эрмес» радужную пряжку и двойной сапфировый ремень, а также сумку «Блю Брайтон», и ушла из магазина пятнадцатью минутами позже, доехав на «Убере» до жилища родителей Стивена – четырехспального пентхауса в доме номер пятнадцать по Сентрал-Парк-Уэст (его предки как раз катались на лыжах в Аспене), чтобы дождаться там этого лживого урода. Она заплатила Бенджамину Густаво, швейцару, чтоб он не говорил Стивену о ее прибытии, объяснив это тем, что хочет сделать сюрприз, и в доказательство качнула фирменным оранжевым пакетом «Эрмес». Швейцар взял деньги, но, очевидно, все равно предупредил Стива, поскольку десять минут спустя парень показался с красными чайными розами в потных руках.
Стивен сумел сказать лишь: «Лолли, детка, что не так?» – прежде чем любимая ваза его матери, «Лалик Турбийон» с узорами янтарного оттенка, просвистела мимо него и грохнулась на мраморный пол холла.
Стивен в шоке уставился на свою обычно робкую подругу, а она спросила:
– Скажи мне одно, Стивен! – ярость в ее голосе росла. – Когда у вас траховщина с Брэдом? – Теперь, словно цифровое доказательство, она держала часы «Эпл»: Стивен взглянул на нее и понял, что окончательно проиграл.
Секундное замешательство сменилось стыдом, и он включил режим полного унижения. Стивен попытался подойти к Лолли, но она попятилась.
– Не подходи ко мне, ты, ты… отвратительная свинья! Да, я видела все мерзкие фото, которые слал тебе Брэд! – кричала она.
При упоминании фото в мозгу Стива всплыла последняя обнаженка, которую он просматривал на телефоне после занятий, и на его лице мелькнула слабая похотливая улыбка. Ведь ему было всего восемнадцать.
К сожалению, Лолли заметила усмешку Стивена.
Звук, который она издала, походил скорее на стон животного, нежели человека, и она пробежала мимо парня, толкнув его по пути. Но ей некуда было бежать, кроме как до конца коридора, поэтому Лолли распахнула дверь в спальню и захлопнула ее за собой. Она заперлась и ринулась прямо в гардеробную матери Стивена. Бросилась ничком на кроваво-красный мятый бархатный шезлонг и зарыдала так сильно, как никогда не рыдала раньше. Стивен попытался поговорить с Лолли через дверь, но ему отвечал лишь нерегулярный звук швыряемых вещей.