Любимый ждет меня перед входом в гостиницу. Гостиничная площадь звенит весной. На высаженных в земляные выемки посреди вымощенной камнем площади деревьях вдруг выросли зеленые свежие листья. Эбенэр сидит на каменной скамейке с книгой в руках. Он в белой футболке, светлых брюках, спортивно-элегантном светлом пиджаке и бело-голубых кроссовках фирмы «Адидас», как в день нашего первого свидания.
Пересекая расстояние между автоматически открывающейся стеклянной дверью, каменной скамьей и сидящим на ней греческим Богом, мое сознание успевает выслать в пространство несколько безмолвных вопросов: «Я не сплю? Все это действительно со мной происходит?»
В ответ я чувствую удивление. Восхищенное удивление тем, что все реально. Происходит здесь и сейчас. Со мной!
«Жизнь, ты прекрасна!» – мысленно складываю руки перед грудью в знак благодарности.
Мы сидим в нашем любимом греческом ресторанчике. Огромное блюдо с двойной порцией закусок почти пусто. Корзинка с поджаренным хрустящим белым хлебом и чашка со свежим соусом сацики тоже. Мы медленно пьем охлажденное греческое белое вино и разговариваем. Эбенэр просит меня рассказать о том, что происходило сегодня на работе и мотивирует меня своим внимательным взглядом и лаконичными вопросами. Я рассказываю о вопросах, которые решала в течение дня, о неожиданном визите Яна. О Яне и его истории.
– Что наполнило сегодня твой день? – интересуюсь я после того, как мой рот долго не закрывался.
– Запах и ощущение держать в руках настоящий, редкий экземпляр и содержание книги, изданной еще в XIX веке, и нотариус, – отвечает Бэн более развернуто, чем обычно.
– Нотариус? – переспрашиваю я.
Книга как занятие любимого не вызывает моего удивления. А слово «нотариус» из его уст более чем неожиданно. В ответ подтверждающий кивок. Лаконичней некуда.
Дома я возвращаюсь к сегодняшнему разговору за завтраком, точнее, за его приготовлением:
– Ты подумал еще раз о твоем предложении мне переехать к тебе?
Лицо Бэна выражает непонимание.
– Я имею в виду… – раздумываю я, как бы сформулировать мой вопрос так, чтобы он не был прямым и позволил бы нам обоим элегантно выйти из ситуации в случае, если утреннее приглашение было поспешностью. Но вспоминаю, что имею дело с инопланетянином, как называет его Эмма. С эталоном прямоты и искренности.