– Чего принимает? – не понял Дитер.
– Не знаю. Она же доктор. Что сама себе выпишет, то и принимает.
– Иван, опасность! – рявкнул вдруг Локи, отчего у меня чуть разрыв сердца не случился.
Но его такое беспардонное предупреждение случилось крайне вовремя. Я дёрнулся, и удар, который должен был обрушиться мне на затылок, пришёлся в плечо. Меня опрокинуло, но рефлексы сработали. Я ушёл в кувырок, походя зацепив и уронив блондина.
Не успел я подняться, как чуть было не схлопотал ботинком в лицо. Вот только это оказался не ботинок, а ласта, поэтому получилось не больно, а всего лишь обидно. Кончик ласты мазанул по щеке – вышло вроде пощёчины.
– Чего лягаешься, лягушка? – возмущённо пискнул я, оттолкнув боевую девицу, из-за инерции удара оказавшуюся ко мне кормой.
Лысый тем временем обогнул всё ещё лежащего блондина и замахнулся своим ружьём, держа его за дуло. Я извернулся и, опершись на правую руку, бросил своё тело вверх и вбок. Из-под удара уйти успел, но развернувшаяся барышня схватила меня под руку и на моей же инерции перебросила через себя. Хотела было навалиться сверху, но я смог откатиться прежде, чем оказался погребённым под её атлетичным телом. Локоть пловчихи с гулким звуком ударил в пол в двух ладонях от моей головы, и я мысленно похвалил себя за расторопность. Впрочем, сия расторопность чуть не вышла мне боком, поскольку я уже приблизился к краю, за которым, как я заметил, проплывали верхушки деревьев. Похоже, до Фатерлянда осталось уже совсем немного.
Лысый попытался выпихнуть меня ударом ноги. Но ласты сыграли с ним злую шутку. Он запнулся. Я же не преминул воспользоваться его оплошностью. Приблизившись, наступил на ласту опорной ноги, так что его удар привёл к его же падению.
Тут напомнил о себе прохлаждавшийся до этого блондинчик. Но вовсе не словами, а выстрелом из ружья. От удара в левую часть груди меня развернуло, но костюм снова спас. И тут сбоку налетела пловчиха. Обхватила и собиралась то ли выбросить прочь из флаера, то ли приложить об пол. Я упёрся изо всех сил. Девица приложила ещё больше усилий, чтобы бросить меня. Подставила своё мощное бедро. Я оплёл ногой её ногу. Тогда она со всей силы прижала меня к себе, и моя голова легла на её пышную грудь, рельефно очерченную гидрокостюмом. Противно заёрзала резина по резине. Я отчего-то смутился. Возможно, даже покраснел. И тряпочкой повис в объятиях суровой валькирии. Она этого явно не ожидала и почти отпустила меня, но тут кто-то схватил меня за ногу и потянул.