Пока мы карабкались на перевал Ротенхаус, хлынул дождь. Ветер с ливнем свистел и мчался сквозь холодный темный лиственничный лес, чернеющий на вершине великого Фельдберга, самой высокой здешней горы. Телега, лошадь, байдарка и мы с возницей быстро были вымочены как следует. Но это оказался последний дождь во всем путешествии, все остальные дни были совершенно сухими.
Зеваки выглядывали из окон и видели телегу и лодку под дождем – что за ерунда: лодка, здесь, в горах? Чья она и куда он собрался? Любопытство заставило их выбежать к нам и расспрашивать возницу, который безуспешно пытался удовлетворить их любопытство. Они с серьезным видом качали головами, а я кивал и смеялся, лежа в телеге и задирая голову среди мокрой соломы.
Наконец погода высушила свои слезы. На еще сверкавшей ручейками дороге заблестело солнце, а промокший капитан согрелся бодрой прогулкой.
Наша лошадка тоже повеселела и бежала рысцой, потому что теперь дорога шла вниз по склону и светило яркое солнышко – за каких-то десять минут произошла приятная перемена после тяжелого подъема по крутой лесной дороге в грозу.
Вероятно, даже самый строгий трезвенник (а я всего лишь человек умеренный в этом отношении) допустил бы, что в такой момент с пользой может быть прописана маленькая рюмочка киршвассера. Не у кого было спрашивать разрешения, кроме себя самого, так что и вознице, и его работодателю была выдана лечебная доза. Лошади достались отруби и растирание. Все это сделало нас троих довольными собой и друг другом, и мы снова двинулись неторопливой рысцой.
К сумеркам мы въехали в Донауэшинген. Переходя мостик, я увидел, что могу начать путь по Дунаю прямо отсюда: посередине потока было по крайней мере три дюйма воды.
Через пять минут вокруг лодки собралась толпа, даже до того, как ее успели снять с телеги.6
Сначала собрались обычные уличные ротозеи, затем более осторожные горожане, и несколько человек, общественное положение которых было мне непонятно. Оказалось, завтра в городе должно было состояться большое певческое собрание, на которое со всей округи съехались сотни гостей, все люди культурные и с некоторым достатком.
Постоялые дворы были переполнены, но добрый хозяин «Почты» у моста предоставил мне прекрасную комнату, а байдарку понесли на чердак каретного сарая.