У Чавкиного болота я притормозил и Кабысдошу крикнул:
– Подругу свою помнишь?
Кабысдош присел, голову между передних лап опустил, вздохнул…
Десятилеткой меня однажды взяли сестры за малиной. Сунули в руки двухлитровый бидончик, вывели на полянку с несколькими чахлыми кустиками: «Здесь собирай, и отсюда ни шагу!»
Малина на кустах закончилась быстро, и я незаметно забурился в чащу. Нашел овражек, где созревшими в тени крупными ягодами бидончик с горкой набил меньше чем за час, сам от души наелся и, наконец, сообразил – сестренок-то рядом нету, и не слыхать. Заорал «Ау!» во все горло, услышал Танькин голос издалека слева, рванулся на него, выскочил на полянку и увидел собаку, похожую на овчарку.
Пригляделся: а глаза у собаки желтые и морда шире. Моментом в животе захолодело. Но до конца не вверилось, что все не понарошку.
Я шаг назад, и волчица шаг. Я еще – и она еще. Потом головой покачала: «За мной не ходи!» – и в кусты…
С тех пор я к волкам с симпатией отношусь, и здесь у нас с Кабысдошкой полное единство. Защитник стад и пажитей наших, он, если надо, любого волка влегкую уделает. Семушинские собаки от него, невозмутимого, убегая, через забор, что твои кенгуру прыгают. Но однажды позапрошлым летом увязался он за мной на Лещиху купаться. Вперед меня речку переплыл и потерялся куда-то. Ну и я – за ним. Из камышей осторожно выглянул и вижу: валяется Кабысдошина на песчаном пригорке, жизнью довольный, как слива в шоколаде, а по нему волчата в количестве четырех штук ползают. Если бы не собственными глазами видел, никогда бы не поверил. Волчица – чуть поодаль. Та самая, что меня помиловала. Головой на передние лапы опустилась, следит за мелочью, и морда у нее тоже довольная…
У Аннушкиного ручья незадолго до поворота на грунтовку я капитально навернулся. Показалось: слева блеснуло что-то, и не заметил, как колесо по осклизлому корню юзом пошло, ну а я через руль – рыбкой.
Приложился крепко. Даже сознание потерял. Очнулся, когда Кабысдош меня в ухо лизнул и тормошить начал.
Между тем капитально стемнело. Помотал я головой, чтобы шарики с роликами по местам разъехались, отряхнулся, сел на велик, собакену крикнул: «Веди, Сусанин!», и дальше покатил. Про Сусанина я по приколу ляпнул: без Кабысдошки вряд ли бы я по темноте из леса на грунтовку выбрался, а с ним уже минут через пятнадцать выехал на Семушинскую околицу и еще через пять скидывал в сенях мокрую одежду, чтобы не тащить грязь в горницу.