– А разве ты, сама, не проделала нечто подобное сегодня утром? – угрюмо спросил Главный Стратег.
– Мои действия были вызваны жизненной необходимостью! – покачала головой Нюррсс. – У меня, просто, не было времени, чтобы объяснять вам ситуацию, промедли мы еще немного, и Адам бы погиб! В обычной же ситуации, дипломаты всегда действуют с согласия договаривающихся сторон, тех, кто добровольно призвал их себе на помощь. Во всяком случае, так гласит их кодекс чести.
– А то, что ты сделала с преследователями Адама? – поинтересовался ее брат. – Ведь, это тоже было вмешательством!
– Мы тогда вели бой за выживание! – напомнила ему девушка. – К тому же, то воздействие было не настолько серьезным, как ты полагаешь. Бросить врагам отраженные эмоции их соотечественника, совсем не то же самое, что вскрывать глубинные слои памяти! Это далеко не всегда возможно и у представителей своего народа, не то, что у представителей чуждой цивилизации. Лишь единицы, из среды Мудрых, были способны на такое, да, и то, при полном согласии того, на кого они воздействуют!
– А что же проделала твоя мать, чтобы предупредить нас об опасности? – поинтересовался Карраивву.
– Точно не знаю! – со вздохом промолвила Нюррсс, устремляя взгляд на вечернее небо, на котором проступали тонкие силуэты трех лун. – Я была слишком мала, чтобы помнить ее рассказы, а Нэйссанн всегда избегала говорить на эту тему! Возможно, чтобы удержать меня от повторения ее самоубийственной попытки.
– Похоже, мне стоит извиниться не только перед тобой, но и перед Нэйссанн, за то, что так плохо думал о вас, подозревал в интригах и попытках разделить общество лайонов! – сокрушенно покачал головой Главный Стратег.
– Перед Нэисс тебе, и в самом деле, неплохо бы извиниться! – с грустной усмешкой промолвила Нюррсс. – На самом деле, именно она настаивала на том, чтобы тебе было отдано место главы нашего клана, и утверждала, что такой шаг послужит сплочению общества!
– А я-то думал, что твоя поддержка, на Большом Совете, моей кандидатуры – исключительно моя заслуга! – с кривой усмешкой заметил Карраивву.
Его заявление прозвучало настолько двусмысленно, что девушка с подозрением воззрилась на кузена, ища в его словах следы насмешки. Но тот говорил вполне серьезно. Еще неделю назад сердце Нюррсс запрыгало бы от радости, но сейчас она по-новому смотрела на возможную перспективу, стать спутницей брата. Поэтому девушка предпочла, пропустить мимо ушей возможный подтекст, и ответила нарочито серьезно: