При написании думал, что личное знакомство с авторами некоторых из цитируемых книг следует признать удачей на всю жизнь.
Возможно, эти лекции хорошо бы смотрелись на страницах газеты «За страстную мысль» и журнала «Против эссенциализма», но их (пока) не существует, поэтому можно считать эту книгу и такой газетой, и таким журналом.
Библиография оформлена упрощенно и в работе не применяются гендерно-нейтральные термины только из экономии. В звучащих лекциях и семинарах этих недостатков нет.
А. В. Марков
25 декабря 2022 г.
Лекция 1. Наука о взаимопонимании: автономно об автономном
Во все времена люди, принадлежащие к разным сообществам, пытались понимать друг друга, несмотря на границы. Но межкультурное взаимодействие как научная дисциплина – не то же самое, что накопленные навыки взаимопонимания, даже сложные и изощренные. Науку о межкультурном взаимодействии лучше всего отсчитывать от конца Второй мировой войны, от образования таких институтов, как ООН и ЮНЕСКО, которые должны были исключить повторения войн. Но также конец Второй мировой войны – это образование теории коммуникации, с исследованием ее кодов и каналов: действия союзников в войне показали, что успешная коммуникация, учитывающая возможности канала, различные способы кодировки и шифровки, однозначное восстановление контекста, – позволяет согласовать действия. Первые шаги межкультурной коммуникации как науки и были направлены на то, чтобы помочь разным народам и странам однозначно взаимодействовать: чтобы привычки, способы считывания чужих слов и жестов и способы перехода от слов к делу, сложившиеся в данной культуре, не помешали этому взаимодействию. Так теория коммуникации дисциплина развивалась параллельно кибернетике – только если кибернетика говорит о единых правилах управления среди людей и механизмов, то межкультурная коммуникация имеет в виду сложившиеся человеческие сообщества, группы, где предстоит иметь дело не с индивидуальным действием, а с общей волей группы, общим способом группы реагировать на ситуацию и на обращенный к ней сигнал.
Обращенность к группе говорит о том, что эта дисциплина не смогла бы развиваться вне «антропологического поворота», перехода после Второй мировой войны от этнографии, подразумевающей привилегированный взгляд наблюдателя на наблюдаемую жизнь народов, к социально-культурной антропологии, выясняющей, как была и стала возможна такая жизнь народов. Этнограф всегда искушаем описывать происходящее в жизни других народов отрицательно: такие-то институты у них не развиты, это устроено примитивно; а соблазн власти, желания утвердиться, иногда приводит этнографа к умилению неразвитостью народов, которые на самом деле подверглись колониальной эксплуатации, лишь бы забыть об этом факте. Этнография признавала различия народов, например, во время Второй мировой войны в США пытались против японцев изобрести ольфакторное оружие, унизительное для чувств самураев, – но это было этнографическое, а не антропологическое исследование реакций. Тогда как антрополог знает об изменчивости реакций, и увидит в каких-то неприглядных сторонах результат насилия, или влияния старых угнетателей; но не в моралистическом смысле, что кто-то кого-то испортил, а в структурном, что определенные способы действовать или говорить могут быть переданы от угнетателей к угнетенным. Именно в этом первый вопрос