Все их предсказания сбывались. Это было волшебно. Это было невероятно. Они знали также глубину реки. Они могли показать на какое-нибудь место и сказать:
– Прежде тут был остров Бокля.
– Да ведь здесь вода! Как же здесь мог быть остров? Мы уже проехали это место.
– Тут был остров, – хладнокровно повторял мистер Пеппер.
И иногда пояснял:
– Два года тому назад я обогнул его вон там.
– Но ведь там земля! Вы смеетесь надо мной, мистер Пеппер! Как вы могли провести пароход по земле? Я же отлично вижу, что там, куда вы показываете, – земля! На ней даже растут деревья!
– Два года тому назад тут была вода. Одиннадцать футов.
Разумеется, Магнолия с самого раннего детства подпала под обаяние змееподобного чудовища, одного взмаха хвоста которого было достаточно, чтобы стереть с лица земли целый остров и которое могло одним движением своего громадного тела соорудить сушу там, где прежде была вода.
Мистер Пеппер с величайшим почтением относился к своей реке.
– Нда… Миссисипи, да еще Нил, там, в Египте, это сущие старые ведьмы. Правда, Нила я не видел. Да и незачем. Человеку совершенно достаточно иметь дело с одной такой рекой. Это все равно что брак. Ведь изучив хорошенько одну бабу, знаешь и всех остальных.
Мистер Пеппер вовсе не был тем старым морским волком с седой бородой, каким обыкновенно изображают штурманов романисты. Это был красивый молодой человек двадцати четырех лет, хладнокровный, молчаливый и легкомысленный. В его светло-карих глазах, особенно в те минуты, когда он, не мигая, смотрел на воду, прыгали крошечные золотые искорки, казалось, дух реки овладел им и сделался частью его самого. Родись он на пятьдесят лет позже, из него вышел бы прекрасный авиатор.
Иногда, в удобных местах, мистер Пеппер разрешал Магнолии держать в руках и даже поворачивать рулевое колесо, которое было вдвое больше ее самой. Конечно, в таких случаях он всегда стоял рядом с нею.
Девочка училась различать звонки. У «Хода вперед» было, несомненно, сопрано. Мистер Пеппер называл его «Звоночком».
– Когда я даю кочегару «Звоночек», – объяснял он, – он знает, что надо накормить машину досыта.
Привычная к речному жаргону, Магнолия понимала его с полуслова и радостно кивала ему только что завитой головкой.
– Я называю его «Сопрано». У «Стопа» – что-то вроде альта. У «Хода назад» бас. Вы называйте его «Бум-бумом».