– Чей же, как не сын Четвертой Тетки Ся? Уж этот парень! Видя, что все навострили уши и слушают его, Кан Да-шу пришел в восторг, и его мясистая и свирепая физиономия расползлась от удовольствия. Поэтому он заговорил еще громче. – Не хотел жить этот парень, вот и все. Но мне то от этого не вышло никакого барыша. Даже снятую одежду и ту забрал тюремщик Красноглазый А-и. Самое первое – надо считать, что повезло нашему Старому Цюаню. А второе – что Третий Господин Ся заплатил тюремщику 25 лян серебра чистоганом. Ему одному и достался весь кошель, и мне он ни копейки ни заплатил. Медленно, обеими руками держась за грудь и непрерывно кашляя, Маленький Цюань вышел из внутренней комнаты и пошел в кухню. Он наполнил чашку холодным рисом, налил горячей воды и уселся кушать. Хуа Да-ма пошла за ним и тихо спросила:
– Маленький Цюань, тебе лучше? Или ты все так же голоден?..
– Верное средство, я ручаюсь! – Кан Да-шу взглянул на него и снова повернулся лицом ко всем собравшимся. – Третий Господин Ся – настоящий умница. Если бы он не сделал донос раньше, вся его семья была бы истреблена. А теперь что-только деньги! А этот парень был никуда не годен. В тюрьме, он и то подстрекал тюремщика бунтовать.
– Ай-ай, на что это похоже! – и сидевший в заднем ряду молодой человек 20-ти с лишним лет изобразил на лице негодование.
– Я скажу вам, что когда Красноглазый А-и стал расспрашивать его о подробностях, он завел с ним разговоры. Он говорил, что великая Маньчжурская империя принадлежит нам всем! Подумайте только: какая ерунда! Красноглазый знал и раньше, что у парня нет никого, кроме старухи-матери, но кто мог подумать, что он так беден, так что из него ничего не выжмешь? Вот А-и и рассердился так, что у него печень чуть не лопнула. А тот еще собирался заговаривать ему зубы. Ну, и получил пару оплеух! Братец А-и хорошо дерется. Этих двух оплеух, конечно, было довольно, – вдруг развеселился в углу Верблюжья Спина. – Но этот несчастный и побоев не испугался, да еще приговаривал: «Какая жалость, какая жалость!»
Человек с седой бородой сказал:
– Что побили этого хулигана, какая же тут жалость?
Кан Да-шу посмотрел на него с явным презрением и сказал с холодной улыбкой:
– Ты меня не понял. Из его слов выходило, что это он жалел А-и!
В глазах у слушателей выразилось крайнее изумление, и разговоры смолкли. Маленький Цюань уже покушал и весь обливался потом, так что над головой у него даже показался пар.