– А тебе, гляжу, с ней встретиться не терпится, – он хмыкнул, усаживаясь на подвернувшийся тут же сундук, поближе к огню. – Верно, она сговорчивей окажется, чем её муж.
– Сговорчивей уж точно. А разговаривать с ней по-разному можно, – брат загадочно прищурился, словно уже мысленно перебрал все возможности знакомства с княгиней.
– Смотри, как бы она тебе во время разговора жбан горячей смолы на голову не вылила. Или ещё куда, – попытался остудить его Леден, но его намёк остался непонятым. А может, Чаян просто вида не подал.
Шутки шутками, а время сейчас не шло им на пользу. Того и гляди, с окрестных весей, а то и небольших городков, соберутся вои – неприятеля за границы княжества выбивать. А своё пополнение, не столько для боя, сколь для устрашения велеборцев, придётся ждать ещё несколько дней. Победить, конечно, снова победят – не просто так, размяться, сюда пришли. Да кому новые смерти нужны? Их и так Морана каждую зиму довольно собирает.
Но на счастье, хорошенько поразмыслив и решив, видно, что досужее упрямство никого не доведёт до добра, княгиня к вечеру того же дня отправила подручных Чаяна с ответом обратно. Ворвался, взметнув полог, в шатёр быстрый, точно брошенная сулица, Митра, десятник в Чаяновой дружине. Испил воды, что стояла в кувшине на столе и заговорил, чуть отдышавшись:
– Княгиня согласна.
– Я вот сейчас совсем не о том подумал, – хмыкнул Чаян.
Десятник улыбнулся во все зубы, но, поймав взгляд Ледена, кашлянул и продолжил серьёзно:
– Она согласна открыть ворота и выслушать вас. Но при условии, что бесчинства войска в окрестностях прекратятся.
К такому они были готовы, но не преминули перед отбытием в Велеборск напомнить о том своим людям ещё раз. Буян пообещал самолично сечь тех, кто ослушается. Собрав для охраны и солидности два десятка кметей из ближней дружины, Леден и Чаян погрузились на лошадей и направились к воротам, охранял которые огромный турий череп. О нём ходило в становищах много толков: мол, добыл его сам князь Борила на охоте. А то поговаривали, бык сам выбежал из леса во время возведения стен, тем самым показывая милость не только Хозяина леса, что окружал будущий город со всех сторон, но и самого Перуна.
В город внесли и тела князя с сыном: пусть княгиня погребет их, как следовало по совести. Леден, держась рядом с санями, на которых и лежали мертвецы, невольно поглядывал на Борилу Молчановича, с лица которого чуть сполз холщовый покров. Тот выглядел так, будто погиб только что: холода сохранили его хорошо. Виделась в лице извечная твёрдость, даже перед ликом смерти не потерял он стойкости. Три дня с его гибели прошло, пора отпускать душу из ненужного больше тела.