– Если с княжичем спать не хочешь, то к нам можешь забраться, – решил пошутить кто-то из воинов.
– Или снаружи постелить можно, – добавил Леден. – Но с кметями теплее. Только за сохранность твою я тогда не ручаюсь.
И видно стало по лицу его, что неосторожных слов дружинника он не одобрил, но в открытую не стал его отчитывать. Да только тот болтун и так услышал прекрасно угрозу, что прозвучала в тоне княжича – голову понурил и притих. Елица не стала больше ничего о том говорить: выбирать не приходится. Она просто помогла отроку, которого звали Брашко, приготовить похлёбку – повечерять, а после осталась ненадолго у костра, слушая тихий разговор воинов. Как ни трудно им жилось в Остёрском княжестве с их вечными неурожаями и часто скверной погодой, а вспоминали они дом. И тех, кого там оставили, радуясь, что выжить удалось и доведётся ещё вернуться в свои избы.
Скрывшись было в шатре, Леден вернулся скоро и тоже сел у огня, пока отрок хлопотал у очага внутри, протапливая укрытие. Елица повозила ложкой по дну пустой деревянной миски и покосилась на него, задумчивого и всё такого же отстранённого, как и всегда. Словно не было в княжиче той искры жизни и любопытства к ней, что заставляла кметей говорить друг с другом, вспоминая былое и заглядывая в грядущее.
И от этой неподвижности и безразличия он становился похож на холодный месяц, что висел, сияя сквозь голые ветви, на тёмном небе над его головой.
– Может, расскажешь, зачем меня из Звяницы забрали? – решилась она спросить. – Или просто род княжеский решили под корень извести?
Леден повернулся к ней, снова окинул тягучим взглядом – и захотелось поёжиться.
– Если бы я убить тебя хотел, княжна, то не стал бы тащить до Велеборска.
– А может прилюдно казнить хотите, – она дёрнула плечом.
Княжич вдруг хмыкнул громко. Кмети притихли, посматривая в их сторону. Вспорхнула где-то в чаще ночная птица – глухое хлопанье её крыльев разнеслось вокруг и смолкло.
– Вы, гляжу, у себя в княжестве думаете, что все, кроме вас, звери неразумные и кровожадные, – он снова впился иглами глаз в её лицо. – Но нет, не польётся твоя кровушка по мостовой Велеборска, не бойся. Пока что. А дело для тебя у нас важное. Но без Чаяна я говорить о нём с тобой не буду. Но, может, и сама догадаешься, коли поразмыслишь.