– Чего ворочаешься, Рарог? – узнаваемый голос Волоха донёсся сквозь темноту.
Кто-то всхрапнул в дальнем углу, и снова всё стихло. Рарог сел на лавке, опустив ноги на твёрдый, притоптанный земляной пол. Нашарил сапоги и сунул туда ноги прямо так, набосо. Ватажники, изрядно устав за день да вдоволь наевшись за дружинным столом, повалились на лавки и заснули раньше всех. Теперь хоть в кувшин глиняный ложкой бей над ухом, не проснутся.
– Да не спится чего-то, – вздохнул Рарог.
– Чего вдруг? – хмыкнул ромей. – Не нравится в стенах княжеских?
– И это тоже.
Рарог встал и, на ходу натягивая рубаху, поплёлся вон из избы. Может, коли воздуха свежего ночного глотнуть, так и в голове яснее станет.
Тихо было кругом. Капало где-то с крыши: только что дождь прошёл из набежавшей мимоходом тучи, сыростью лёг на траву, что пробилась из недавно оттаявшей земли. Рарог свернул между ристалищ – к терему. И услышал вдруг, как женские голоса где-то в стороне переливаются. Час поздний, а не спят ещё. Челядинки, небось: работу не всю закончили. Но, пройдя чуть дальше, он увидел две фигурки, заметные в темноте только из-за светлых платков, что покрывали их головы.
Женщины взвизгнули, как его разглядели на тропе, друг к другу прижались.
– Чего ходишь тут, окаянный? – сразу взвилась одна.
Пригляделась да и смолкла озадаченно: видно, не узнала. Была она постарше второй, покрепче, в бёдрах пошире и на лицо круглей. А подруга её молодая так и замерла, как зайчишка, услышавший в тишине леса шорох снега под лапами волка. Чуть бледная, словно испугалась или хворала слегка. И глаза – блестящие, тёмные всё по его лицу блуждали, отчего она помалу расслаблялась.
– Рарог я, из гостей вашего князя. Не бойтесь.
– Ходишь здесь чего, спрашиваю! – ещё больше ощетинилась старшая.
А вторая её за локоть дёрнула, не сводя с Рарога внимательного, любопытного даже взора. И оказалась она наружностью приятной, тонкой и светлой, как берёза. Под свитой не разглядеть фигуры, но и то можно было заметить, что Лада хорошенько постаралась: ноги длинные, талия – двумя руками обхватить можно так, что пальцы почти сомкнутся. И грудь округлая вздымается чуть взволнованно.
– Раз гость Владивоя, так и чего на него шипеть, – произнесла она на удивление спокойно.
– Знаем мы таких гостей. Только и следить, чтобы не умыкнули чего, – не сдалась наперсница.