– За пять лет сознательного общения вы так и не узнали своего сына?
– Если бы Игорь не признался, я сказал бы вам: не верю.
Его ответ ей не понравился. И по закону, и по праву рождения родители несут равную ответственность за вину своих детей. Спрятаться за слово «развелись» – не оправдание. Опустив голову, она спрятала взгляд, недовольный его ответом.
Через секретаря Рената передала ордер на замену адвоката и справку из травмпункта. Попросила пять минут для встречи с подзащитным.
Секретарь провела Ренату в зал судебного заседания.
Игорь Светлов сидел за решеткой, а конвойный, уткнувшись в телефон, гулял рядом. Она представилась и спросила его согласие на замену.
Белокурый, с лицом мальчика-интеллигента, он выглядел не старше восемнадцати. Только голубые, большие глаза, смотрели на нее с грустью и отчаянием.
– Мне все равно, – тихо ответил Игорь на ее вопрос.
– Да? А мне не все равно. У вас две минуты, чтобы убедить меня, что вы убийца.
Ровно на две минуты его лицо оживилось, глаза заблестели, но вновь потухли.
– Не хотите бороться за свое честное имя? Может, следствие оказывало на вас давление?
– Нет, у меня ни к кому претензий нет.
Игорь опустил голову.
– А к себе?
Она посмотрела ему в глаза, но в них не возникло желания что-то менять.
Существуют законом установленные правила общения с подзащитным, но порой она позволяла себе их нарушать.
– Прошу всех встать, суд идет, – прозвучал голос секретаря судебного заседания.
Молодая блондинка с модельной внешностью в судейской мантии, прижимая к себе уголовное дело, вошла в зал, и всех попросили садиться.
Прошла общая процедура слушания дела.
Обвинитель сидел напротив Ренаты и внешне был похож на мажора, нежели на представителя обвинения. Только пиджак ярко-синего цвета с позолоченными пуговицами свидетельствовал о его статусе.
Полностью пройдясь по обвинительному заключению, прокурор попросил для Игоря Светлова десять лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.
Адвокат потерпевшей стороны, пожилая, но молодящаяся дама с серьезным видом, попросила миллион рублей компенсации морального вреда в пользу матери убитого, ссылаясь лишь на то, что в американском суде это были бы миллионы долларов.
Подсудимый от последнего слова отказался, и Рената в угоду всем повторила заготовленную Вадимом речь.