– А если попробуем без соггоров разобраться? – спросила я, не выдержав долгого молчания. – В конце концов, мы рискуем даже в том случае, если будем узнавать информацию у них. Во-первых, они могут заинтересоваться нашим любопытством. Во-вторых, мы можем ничего у них не узнать, тогда просто время потратим.
– Почему ты не хочешь стать его любовницей? – хмуро покосилась она на меня.
Я едва не рыкнула, но только насупилась и ответила:
– Лучше бы я тебе не говорила об этой дурацкой идее! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
– Я понимаю, что ты сама запуталась в том, что тебе дорого. – Елрех скрестила руки на груди. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела и звука произнести, как она продолжила: – Ты хочешь домой настолько, что готова была душой Вольного рискнуть, запечатать навсегда, оставив в ней только жадность…
– Это не честно! Ты бьешь по больному! – перебила я ее.
Елрех перевернулась, облокотилась на диван и уставилась на меня, а я сжалась, втянув голову в плечи.
– Ты убеждала меня, что между вами ничего не было, – с нажимом проговорила она.
– Между нами ничего не было. У меня просто чувство вины больше вашего, – неловко оправдалась я, стараясь перевести тему.
– Ты любишь его?
– Нет! – поспешно произнесла и отвела взгляд.
Перед глазами вновь возникал образ русоволосого парня с теплыми зелено-карими глазами. Его улыбка и смех, объятия и…
Не думай о нем, Асфи! Будет только хуже.
– Почему мы не можем обойтись без соггоров? – прямо спросила у нее.
Я пыталась все взвесить, понимала выгоду, но переспать с мужчиной… Чем тогда я буду отличаться от проститутки? Я никогда не понимала эту профессию. Да какую еще профессию?! Это же ужас какой-то пойти на такое добровольно!
– Ты не первая, кто искал сокровищницу Энраилл. И ты не будешь последней, если не сделаешь все, чтобы отыскать ее. Сколько погибло безумных храбрецов, кто готов был на все ради малейшей подсказки о ней, а ты не готова пожертвовать малостью ради огромного прорыва.
– Ради возможного, – выделила я, подняв интонацию, – прорыва! И это не малость! Это я и…
– Твои принципы! – перебила она, усаживаясь на диване и подаваясь вперед. – Они даже хуже, чем у наших людей!
– Это моя гордость! – вскочила я с кресла.
– Наверное, это ее единственная гордость, – услышала за спиной насмешливый голос Ромиара.