В редкие приезды к ней я старалась оставаться в выделенной мне комнате. С братьями мне не разрешали даже разговаривать. И это было хорошим показателем того, как меня принимала мать. Я же никак не могла понять, как она так резко могла измениться? Ведь когда-то, в раннем детстве, она меня обнимала и говорила, что любит. Я помнила это. Или же это моя фантазия разыгралась, щадя чувства ребенка?!
Отношения с мужчинами? Элиза с ними никогда не общалась! Так, видела издали, пока наблюдала за жизнью в поселке. Моя же земная жизнь была другой. Насмотревшись на отношения в семье отца и мачехи, я понимала, что с искренней любовью в мире большая беда. Отчим и мать любили друг друга. Он для нее был готов на все, но в то же время заставил ее отдать родную дочь отцу. Она тогда плакала и спорила с ним. Но поступила, как сказал мужчина. А потом и вовсе почти забыла обо мне. Первое время я была обижена и не подходила к телефону, когда она звонила. Потом мать прекратила попытки наладить отношения и погрузилась в новую семью.
Я как-то пыталась поговорить с ней, когда переехала на съемную квартиру и стала жить одна. Тогда узнала, что меня не планировали. Мать собиралась уйти от отца к любимому, но узнала, что беременна. Делать аборт было страшно и поздно. Она меня винила в том, что вынуждена была еще целых десять лет жить с нелюбимым мужем.
Да, мужчинам я не верила. Я никогда не встречала достойных представителей сильного пола. А начинать отношения, после того, как сестры на моих глазах с четырнадцати уже переживали о случайном залете?! Я не спешила. Благо, перед глазами был хороший пример того, к чему может привести неразборчивая или ранняя сексуальная жизнь.
Я была тихоней дома, а сестры любили вылить на меня все свои проблемы, зная, что я никому ничего не расскажу. Иногда были периоды, когда им хотелось выговориться, я же была прекрасным слушателем. Я молчала даже тогда, когда отец случайно увидел в мусорном ведре тест на определение беременности. Естественно, Юлия поспешила выгородить дочерей, или себя, кто знает, и заявила, что это мое! Мне было четырнадцать, и отец поверил только потому, что я старалась как можно меньше времени бывать дома!
После того, как старшая сестра рыдала у меня на плече после аборта в шестнадцать, я решила, что начинать взрослую жизнь спешить не стоит. Как бы мне не хотелось, чтобы меня полюбили, но это не стоит того!