Когда она зашла на участок и плотно закрыла за собой калитку, Жора бросился ей навстречу.
– Аря, прогони его или убей! – кричал он в истерике и с силой дергал ее за рукав.
* * *
Как только зашли в дом, мальчик вбежал в гостиную и бросился на диван лицом вниз.
– Что тебя так напугало? – присела рядом Варвара Сергеевна. – Тебя кусала собака?
– Не-ет, – сквозь всхлипывания, отвечал он.
– Маму твою кусала? – нахмурившись, предположила Самоварова. – Почему ты так испугался?
– Не… не помню…
Варвара Сергеевна, конечно, знала, что подавленные, прячущиеся в глубинах подсознания травмы – вовсе не выдумка психологов.
Чтобы выявить причину, запускающую триггер, требуется раскопать в себе правду или же довериться тому, кто способен в том помочь.
Если верить специалистам, травма, полученная матерью во время беременности, могла, внедрившись в «поле» плода, отразиться на нем самом.
– А мультики про собак ты любишь? – стараясь переключить ребенка на что-то позитивное, спросила она.
– Да! – Он повернулся на бочок и зарылся лицом в ее коленки.
– И собаки там совсем не страшные, верно? – Она погладила мальчишку по голове.
– Они там сделаны на компьютере.
Глядя на слипшиеся от пота волосы мальчика, Самоварова подумала, что неплохо бы ему вымыть голову.
– И настоящие совсем не страшные. Ты просто о них ничего не знаешь. Живое убивать нельзя. И даже желать подобное – большой грех.
– А что такое грех? – повернул к ней заплаканное опухшее личико Жора.
– Грех? – задумалась Варвара Сергеевна, подыскивая подходящее для ребенка объяснение. – В том числе преступление против живого. Видишь ли, наша жизнь принадлежит не совсем нам. И отбирать ее у кого-то из страха или ненависти – это грех.
– А кому она принадлежит? – оживился Жора, привстал и сел, свесив ноги, рядом с ней на диван.
– Сначала – высшей силе, – отчего-то уверенная в том, что Регина не посещает православный или какой‐либо другой храм, пространно ответила Варвара Сергеевна. – И только потом, как подарок небес, нам самим.
– Не понимаю! – воскликнул мальчик. – Я сейчас! – Он вскочил с дивана и выбежал из комнаты. Через несколько секунд вбежал обратно, держа в руке ежедневник. – Это теперь мое, так? Ты мне вчера его подарила? И чей он теперь?
– Теперь он твой.
– Ты мне его подарила, а значит, он теперь принадлежит мне, так?