Таро. Ключ к колоде Уэйта - страница 4

Шрифт
Интервал


Во второй части я рассматриваю символизм в соответствии с самыми высокими его аспектами, что, в свою очередь, тоже должно помочь представить читателю полное и исправленное Таро. Вместе с книгой выпущена колода цветных карт, а по тексту расставлены их черно-белые изображения. Все иллюстрации были сделаны под моим пристальным и чутким контролем – с сохранением всех обязательных атрибутов и значений – дамой, которая завоевала широкую признательность уважаемой публики как великолепная художница.

Ту часть книги, где ведется рассказ о гадании (чем и заканчивается изложение рассматриваемой темы), я в целом тоже воспринимаю как часть истории карт Таро. И потому я извлек из всех доступных на сегодня источников значения, приписываемые картам при определенных раскладах, а также особо выделил один из методов гадания, который ранее нигде не публиковался.

Обладая достоинствами в виде простоты и универсальности применения, эта книга, возможно, заменит громоздкие и запутанные руководства по гаданию на картах Таро.

Автор и Художник

Часть I

Тайный символизм

Раздел 1

Введение и общая информация

Есть что-то удивительное и странное в словах поэта о том, что «ненабожный астроном безумен»[5], равно как и в том, что народная молва часто приписывает гениям сумасшествие. И где-то среди этих крайностей, представляющих собой лишь малую долю из десятков тысяч подобных преувеличений, находится высший разум, который берет на себя роль арбитра и делает все, на что способен. Я не думаю, что подобное можно в полной мере отнести к изучению оккультизма, но его причудливость несомненна, и пытаться как-то регулировать оккультную деятельность есть не только трудное, но и неблагодарное занятие. Более того, некая ненормальность оккультизма, если предположить, что она имеет место, носила бы скорее эмпирический характер, нежели теоретический, и ее невозможно было бы оценить по каким-либо определенным критериями.

Итак, оккультизм нисколько не похож на мистические способности и очень редко действует созвучно как с деловыми навыками повседневной жизни, так и со своими собственными принципами. Я знаю, что для высокого искусства чернословья мало что может быть скучнее критиков, твердящих, что тезис неверен, и неспособных осознать его образность. Вместе с тем мне знакомо и то бодрящее ощущение, когда после многолетнего изучения сомнительной доктрины или выматывающего исследования наталкиваешься на шарлатанство, ну или, по крайней мере, нечто максимально абсурдное.