Свобода печали - страница 11

Шрифт
Интервал
По снегу, не умеющему жить, –
Так юн, беспечен и щемяще нежен,
Уставший город едет есть и пить.
Перемежать с зевком зубовный скрежет.
От ветра, отнесенного к бомжам –
Бродяги без единого гражданства,
Спасают душу в дом – к томам, борщам,
Неизлечимой скуке постоянства.
Сквозь горький час бессонниц и свечей
Идут в кровать – тяжелым камнем в омут,
Сновидеть вновь – хвосты очередей,
В которых мысли, как котята, тонут.
А ночью снег погаснет, словно взгляд,
И ветер побредет в чужие страны,
Ненужные все свечи догорят,
И глубоко вздохнет залив туманный.

16 ноября 1989

Первый снег

У ангелов первая линька –
Тяжелые, влажные перья
Размыли небесную синьку,
Застенчивый профиль деревьев.
И город притих, изумленный,
Туманя дыханием окна,
Несчастный, намокший, влюбленный,
Смотрел на меня одиноко.
От снов, что страшнее бессонниц,
Коснулась снежинок губами,
И ангелы – с рухнувших звонниц
Ответили – колоколами!

16 ноября 1989

* * *
Когда-нибудь и этот нежный ад
Вдруг прекратит свое сердцебиенье.
За здравие все свечи догорят
И вспять пойдет обузданное время.
Я раздарю сокровища свои,
По янтарю растрачу эту осень…

16 ноября 1989

* * *
Мой! – К неприручимому волчонку.
Брат! – К неисцелимому сиротству.
Отведешь мальчишескую челку,
Улыбнешься с чувством превосходства.
В тьму слепую, как ночная птица,
Выбирая время и пространство,
Отлетишь: чтоб быть или разбиться
В черном тупике безумных странствий.
О, как дразнит за окном тревога
И зовет горластый, дерзкий ветер!
Оттого-то легкою дорога
Видится в разбавленном рассвете.
На ветру остывшими губами
Не скажу – помедли на пороге!
Занесет прощальными снегами
Самые глубокие берлоги.
Ночью – твоему огню во славу
Огонек моей свечи знобящей.
Неумело – помолюсь за главы
Всей твоей судьбы, мой брат пропащий.

16 ноября 1989

* * *
Свет погас в бедном доме моем,
Слабо дышат неровные свечи,
Затихает полночный содом
В талых звуках отравленной речи.
Чьи-то души сгорают в огне:
Капли воска, как слезы на пальцах,
И мороз на знобящем окне
Чертит путь одиноких скитальцев.
Кто пойдет этим странникам вслед,
Чудакам, дуракам, недотепам?
Кто сменяет счастливый билет
На хожденье по гибельным тропам?
Только птицы и братья-ветра,
И колючие, мерзлые звезды,
Позабытый Владимирский тракт
С сухомяткой загубленной прозы.
Я не знаю имен и молитв –
За кого да и как мне молиться?
Это пламя так страшно горит
Следующая страница