Спускаясь по Твердыне Адма, этажом ниже попадаем в Оплот паладинов, где стены усыпаны амбразурой для оборонительной стрельбы. Низкий потолок соединяется с полом участившимися толстыми колоннами так, что острые лучи амбразур скользят между ними. В центре стоит круглый стол, потёртый от локтей многих поколений паладинов. Вокруг него выставлены кресла с выразительными спинками, на каждой – отметка родового герба паладина, что неизменно из поколения в поколение передаётся от отца к сыну.
Этажами ниже находятся склады провианта, копи казны и оружейная, а на первом этаже, чуть глубже под землёй – главный колодец.
Главная стена – десять метров высотой и три метра шириной – венчана шестью бастионами. Два – на главном входе, и четыре – по периметру. Скованная неприступной стеной, Твердыня Адма непоколебимо защищает свой народ и его имущество.
Стройные гладкие колонны двумя рядами держат высокий потолок Приёмного зала башни Донжон-Элохим, на пьедестале которой, возложив золотую корону на голову, каменный трон по праву занимает Фермилорд Пророк Элохим. Своё прозвище он заслужил вещими прорицаниями, сложенными в многолетний опыт. Синий бархатный ковёр от входа ведёт прямо к его ногам, вежливо приглашая гостей. Преклонив колено, на бархатном ковре перед ним уже стоит его старший сын Люциан.
– Отец, у меня из головы не выходит город Шеол, – не поднимая взгляд, будто чувствуя за собой стыд, проговорил Люциан.
– Ни у кого не выходит, но мы пережили зиму и слава Создателю.
– Да, но я чувствую, что должен что-то предпринять.
– Предпринять? И чем ты можешь помочь умирающему городу, сын мой? – устало выдохнул слова Фермилорд. Его светлые глаза озарились синевой: сразу понятно, что они повидали многое. – Все умы Империи бьются над его проблемой. Я могу лишь признать одно: он проклят.
– Не знаю, отец, я не могу оставить всё так, как есть, хотя и очень хотел бы. Что-то внутри тянет туда вернуться.
– Я понимаю тебя, ты хочешь найти себя в этом мире так же, как и я. Я много лет назад искал смысл своей жизни, – Фермилорд чуть приподнялся в своём троне, словно уже засиделся. – И знаешь, сын, нашёл. Я нашёл свою истину, – Люциан вопросительно посмотрел на отца, ожидая объяснений. – Моё призвание – служить людям, дать им благо и хорошего бытия. Так же, как и твоё…