– Да, рвусь, всем сердцем рвусь. И сейчас перед тобой последний раз прошу отпустить меня в Шеол добровольно, а иначе… – не успел договорить Люциан, как Фер Элохим встал с каменного трона и ледяное спокойствие испарилось.
– Иначе что?! – властно повысил голос Фер Элохим, и весь пустой Приёмный зал загудел эхом. – Ты паладин по праву рождения, ты мой сын в конце концов и должен следовать воле моей…
– Я не выбирал, кем родиться, но хочу решать, куда следовать.
– Ты хочешь бросить всё это? – он обхватил зал жестом рук и изумился упрямству сына. – Всё то, что принадлежит тебе по праву наследства?
– Да, отец, – твёрдо ответил тот, опустив взгляд в пол.
– И что, готов закончить как твой двоюродный дед Лорд Пура?
– Пусть и так, но быть героем и чувствовать нужду других в себе для меня важней, – Люциан поднял глаза на отца, и они блеснули чистотой помыслов. – В этом я чувствую своё предназначение, отец.
– Закончить, как он, и быть забытым? Это не есть быть нужным, сын…
– Но мы ведь помним его.
– Безумцем? Мы помним его безумцем, сын… – Фер Элохим медленно стал присаживаться обратно на каменный трон, упираясь руками в подлокотники. – Его имя почти стёрлось из летописей, как тупиковая ветвь древа, а всё из-за того, что после резни под Тир-Харот он бросил всё и ушёл в лес. Одержимый безрассудной идеей создать непобедимый альянс с орками, он последовал ей, и, напомни, чем для него всё закончилось? Да, вот именно, он исчез, растворился, его не стало, он не оставил после себя ничего, кроме размытой памяти о безумном паладине. А ведь мог вместо того, чтобы гнаться за навязчивыми идеями, быть главнокомандующим, вторым после Фера. Так и ты, вместо того чтобы перевести своё внимание на более приятные вещи в свои молодые годы, например, на юных сочных дев Твердыни, что так жаждут принять твоё благородное семя в свои лона, носишься с проклятьем города Шеол, как и он с этими орками…
– Ты просишь поступить меня так же, как поступил сам после триумфа, отец, и наплодить бастардов? А впоследствии всю ответственность возложить на единственного законнорождённого сына?
– Слышали бы тебя сейчас твои братья.
– Возможно, они мне больше братья, чем тебе сыновья…
– Да ты до сих пор, как новорождённый, губами ищешь сосок матери, слепо и на ощупь, доверяя необдуманным чувствам, так же пытаешься выбрать свой путь…