– «Мой путь праведный, и ступаю тропой веры к Тебе», – прочёл молодой паладин и встал в полный рост. Пусть его и трясёт от изнеможения, но он держится достойно.
– Помни это, паладин, и пусть Воля Создателя ведёт тебя, указывая праведный путь.
– Благодарю, – он поклонился и хотел было развернуться и уйти, но его остановили слова одного из Иеромонахов, что проникновенно продолжал созерцать своим неопределённым взглядом.
– Покинув Храм, ты будешь назван паладином, но, прежде чем проститься и отпустить тебя, позволь развеять недосказанность.
– Всё что угодно… – только ответил Люциан, как его оборвал второй Иеромонах и начал говорить, но не закончил: его продолжил первый Иеромонах, чьи слова перешли в слова второго и обратно. Так, наперебой, они заговорили, передавая единую суть, как мысли одного чтеца. Может показаться, что два Иеромонаха рядом с Экзархом – это просто его безвольные марионетки, но дело в беспрекословном подчинении – что, по сути, то же самое.
– Вокруг тебя витает необузданная сила, и замешательство сбивает общий вид…
– Твоя связь с Создателем гораздо больше, чем у большинства…
– Тебе открылось больше, чем обычно, и мы знаем это…
– Это знание повисло над тобой…
– Произнеси, скажи его…
– Разиэль, – покорно выдохнул Люциан имя, что безответно явилось ему. Он не в силах отпустить непознанное значение.
– В тебе теплится огонь Создателя, и нужна лишь искра, чтобы ему вспыхнуть, – Экзарх опустил свою руку в жаровню и стал перемешивать угли пальцами, будто не чувствуя жара. Искры в потоках жара тут же взмыли незнакомыми образами, потрескивая в воздухе. – Вдохни огонь, – Люциан без капли сомнения откликнулся и полной грудью втянул раскалённый воздух жаровни, что в потоке с рыжими искрами заполнил его лёгкие.
– Больно, бесконечно больно, – закашлял он и неожиданно сжался. Искры, всё те же искры, вырвались изо рта его словами и кашлем, не погаснув внутри.
– Продолжай дышать и на вдохе повтори имя, – Экзарх уверенно надавил на него, и тот через боль вдохнул ещё раз.
– Ра… – из его рта пошёл клубами чёрный дым с копотью, будто внутри него пожар. – Раз… – от своих же слов он задыхается, но это его не останавливает. – Рази… – в глазах поплыло, а изо рта полетели одинокие искры в чёрных клубах дыма. – Разиэль, – уже теряя сознание, он вдохнул имя, и в обратную сторону изо рта вырвалось пламя. Пылающим напором оно должно было выжечь всё внутри паладина, но совсем не навредило ему.