– Вы вернулись? – в ушах, как за стеной, послышался женский голос. – Хвала Хранителю, – то ли голос приближается, то ли слух заново настраивается у Люциана в голове. Он открыл глаза и тут же зажмурился от слепящего света. Он как ни в чём не бывало лежит в своих покоях. Окно настежь открыто, и уличный воздух колышет занавеску. К нему подбежала сиделка преклонного возраста с убранными под медицинский колпак волосами и склонилась над его лицом.
– Где я? – хотел спросить Люциан, но из пересохшего рта вновь вышло только мычание.
– Воды? Сейчас принесу, – она суетливо взяла кувшин с тумбы рядом, налила воды в пиалу и, приподняв голову Люциану, поднесла её к его сухим губам. Вода, как нектар, постепенно проникает в горло и наполняет его жизнью. Он наслаждается каждым глотком, вкушает свежий вкус прохлады.
– Где я? – оторвавшись от пиалы, опять спросил Люциан, и в этот раз вышло лучше.
– Милорд, вы не узнали собственные покои? – по-доброму усмехнулась сиделка.
– Да как же их узнать, я был здесь два раза, да и то под винным соком, – Люциан так бодро начал, что захотел приподняться, но руки тут же содрогнулись и упали без сил обратно на постель.
– Ох, милорд, рано вам вставать… – она поправила подушку под его головой. – Вам покой нужен, силы восстанавливать.
– Так что же произошло, сестра? – силы есть только на то, чтобы говорить, да и то не особо внятно. – Почему я здесь?
– Я, право, не всё знаю… – она обернулась, волнуясь, и чуть снизила голос. – Вас в агонии сюда доставили с Арены. Мне настрого приказано быть с вами и, если что, докладывать всё сразу господину Табрису.
– Табрису? А где он сейчас? – Люциан прошептал ей еле слышно, но та услышала.
– Он у себя, может, что-то передать ему?
– Скажите, как и мне, что я вернулся, – Люциан от усталости закрыл глаза и отключился, а когда открыл вновь, то в углу покоев на вязаном из сухостоя ротанга кресле уже сидит Табрис.
Эрелим умиротворённо читает какую-то тряпичную книгу. На его лице то и дело пробегает ухмылка. Красный плащ он накинул на ноги, щит с мечом поставил под левую руку вплотную к стене, а коринфский шлем лежит на подоконнике распахнутого окна.
– Табрис, – просипел Люциан.
– О, молодой наследник, слава Хранителю – Вы вернулись, – эрелим тут же закрыл книгу и встал с кресла.
– Я благодарен за Ваше чрезмерное внимание к моей персоне. Уверен, благодаря Вам я вернулся.