До реки они дошли быстро, хоть рана на ноге доставляла ей дискомфорт, она старалась все же не отставать от проводника. Как бы там не было, но Ровена твердо решила, не показывать больше свою слабость и страх.
Туман, казалось, стал еще гуще, он сейчас практически скрывал камни, торчащие из воды по которым они обычно переходили реку. На другом берегу слышались приглушенные голоса, вся группа ждала их там.
Ровена повесила автомат на плечо и, балансируя раскинутыми в стороны руками, ступила на скользкий камень, собираясь перейти реку. Но, Рассел остановил ее.
– Подожди, – сказал он и недолго думая, легко поднял девушку на руки.
Ровена обняла Рассела рукой за шею и, прижавшись к нему, затаила дыхание. После того как она уже однажды упала в эту реку, испытав страх и холод, чувство опасности перед этим препятствием не проходило. Но тогда с ней рядом был Ронан. И тут ей в голову вдруг пришла мысль, что она очень зависит от брата, боится его разочаровать, и нуждается в его поддержке.
Рон стоя у самого края берега, нервно курил, и когда из тумана вышел Рассел с Ровеной на руках, он тревожно спросил:
– С вами все в порядке?
–Да, мы справились, – ответил следопыт и отпустил девушку на землю. – Мутант зацепил ее ногу когтями. Жить будет.
– Как ты? – спросил Рон, когда Рассел отошел от них.
– Нормально, – ответила она. – Он был таким большим, похожим то ли на медведя, то ли на огромного волка, и в то же время в нем было что-то человеческое что ли. Мне так показалось. Я испугалась.
Ронан притянул сестру к себе и нежно обнял.
– Это со всеми бывает. Ты научишься не бояться их, хотя, думаю, это все же невозможно.
– Ты не выгонишь меня из группы?
– Конечно, нет, куда же я без тебя. Покажи ногу.
– Рассел обработал рану, там все нормально.
– Покажи все равно.
Ровена расшнуровала ботинок с высоким голенищем и приподняла штанину до колена. Рон снял повязку, тщательно оглядел рану и убедился, что никакого воспаления нет. Он достал из аптечки ампулу с сывороткой, затем шприц, и сделал ей укол. Ровена с удивлением наблюдала, как брат бережно осмотрев ее ногу, снова обработал рану спиртом и наложил марлевую повязку, закрепив ее сверху лейкопластырем.
– Все, можно идти дальше.
Темнело. В Зоне с наступлением ночи менялось все, даже звуки. В сумерках белый густой туман становился светло голубым, дальше цвет его менялся, и в темно васильковой мгле, уже ничего не было видно. И тишина, казалось, тоже меняла цвет, потому что становилась другой. Как будто звуки глохли, в напряженном давлении огромного вакуума.