– Где ты шлялась, мать твою? – гремит голос отчима.
Главное – не отводить взгляд. И я не отвожу. Вскидываю подбородок, глядя ему прямо в лицо.
– Что не так? – стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать своего волнения.
Потому что в животе все скручивается в тугой узел от плохого предчувствия. Дышать больно.
– Что не так? Что не так?! – цедит с яростью каждое слово Тимур. – Тебя не было всю ночь, твоя подруга, заикаясь, несет какой-то бред про украденный телефон, мать уже морги обзванивать собирается, а ты, тварь неблагодарная, спрашиваешь, что не так?!
– Тим, не надо. Не дави. Она и без того волнуется, видно же, – дрожащим голосом вступается за меня мама, прикасаясь ладонью к плечу супруга. – Давайте лучше сядем за стол и спокойно поговорим.
Вот маму жалко. Она действительно переживала за меня. Лицо бледное и глаза красные от слез.
– Нина, не лезь! Эта гнида возвращается домой поутру с наглым видом, будто ничего не произошло, а я должен перед ней расшаркиваться, чтобы она, случаем, не разволновалась?! – взрывается отчим. – Она опозорила меня, тебя, семью!
Гипсовая статуэтка с комода летит об стену, разбиваясь на несколько кусков.
– Тим, прошу тебя, успокойся! – кидается ему наперерез мама, вставая между мною и мужем. – Не надо, умоляю! Еще никто никого не позорил. Ничего не ясно. Мы даже не знаем, что на самом деле с ней произошло. Давай просто поговорим. Без эмоций. Лиля и так напугана.
Тимур затихает на секунду. Усмехается криво, недобро, выдерживая паузу.
– Напугана? – снижает голос на полтона. – Кто? Вот эта бессовестная мразь, которая стоит передо мной и даже глаза не отводит?!
Отчим никогда не поднимал на меня руку. Мог ругать, отчитывать, но до насилия не доходило. Я и повода не давала. С детства росла послушным, спокойным ребенком, соглашалась с его мнением и лишний раз не лезла на рожон. Но, кажется, сегодня день крайностей. Судя по перекошенному от бешенства лицу Тимура, он вообще готов меня убить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
– Я уже совершеннолетняя. И имею право не ночевать дома, не спрашивать на это разрешения и не отчитываться, – стараюсь держать лицо.
Сложно. Я неконфликтный человек, и у меня нет опыта огрызаться, поэтому каждое слово дается с трудом.