При этом, не может быть мысль моя обо всём, и об том же всём Человечестве, быть как бы оторванной от всего того образного и всего того, видимого здесь и сейчас, самого родного и близкого только для меня. И, столько бы мы не волновались о том бедном или богатом арабе или об одиноком покинутом всеми нами бедуине в знойной и безводной африканской или даже намоленой синайской пустыне, меня всегда и каждодневно больше будут волновать мои близкие и все мои сродники, которых я и прекрасно знаю, и вот так каждый час явственно душою своею я, ощущаю их, где б я не был и, чтобы я при этом даже не делал.
Весь мой и твой Мир, рожденной может быть 13 или 17 миллиардов лет назад в том первоначальном Великом вселенском первородном взрыве какой-то непонятной сверхплотной его Стива Хокинга сингулярности, когда всё это Божественное им же Богом нашим и, как бы в тех недрах настоящего сингулярного пекла им же Богом нашим и еще задумывалось. И вот отсюда, с далекой и до сих пор многими непознанной еще Камчатки я ясно это вижу, как именно теперь в августе 2014 года Жизнь наша несется по всему постоянно, расширяющемуся в тихой его бесконечности Космосу, и поэтому, изначально понимаю я оттуда из миллиардных глубин её, и, однако, рассуждаю я, и вновь рассуждаю я, строчка за строчкой ложа свои мысли в убористые буковки на эту белую бумагу, и пусть сегодня пишу я не тем Пушкина ХVII-века гусиным пером, и пусть сейчас, и даже сию минуту на новейшем компьютере стучу я этой клавиатурой, не давая уснуть жене своей и в какой-то тоже, как та сингулярность непонятной для многих в цифре, но всё это всё моё и мною пережитое, и мною в темной ночи еще, и как бы оно лежащее на этом листе и выстраданное именно мною…
Это всё то, что волнует и тревожит меня уж каждый день, и буквально каждый час.
Так как сама смерть, пусть и только одного солдата или маленького ребенка от снайперской пули в феврале 21 числа этого памятного для истории 2014 года в и том же Киеве, или другого, чуть позже, в мае, кажется в Одессе, в том их Доме свободных и даже ни от кого (даже от трудящихся) независимых профсоюзов, или уже десяти человек в июне 2014 года в Краматорске вместе с Луганском, и даже сотни в Шахтерске или в самом Донецке в августе этого же 2014 года, да вероятно и гибели той тысячи от африканской геморрагической лихорадки, что Эбола зовется или еще чего-то где-то на севере Африки никоим образом не нарушит той особой Космической, за долгие века, если не за миллионы лет, выверенной особой левой моей генетической симметрии, которая существует во всём нашем живом Мире, так как где-то в Китае, или в той же Африке, или даже же в чуть не полутора миллиардной Индии, сразу и сегодня же, и даже в эту минуту, когда пишу эти убористые строки, родится у кого-то именно эта одна единственная единица, сотня и даже тысяча новых земных жизней, родится тысяча новых земных людей. И они, так же как и я, первый раз на землице нашей они сначала повстречав мир этот громко закричат, и так же, как и я, первый раз этот морозный камчатский воздушок они вдохнут, и даже первый раз увидят весь окружающий его Мир, отражая сами его в себе же, как и наша телесная на водной матрице материя, отражает весь Мир наш, так как наша человеческая, по-особому божественная материя сама себя легко и каждодневно с каждым моим дыханием взаимодействуя с Миром окружающим и отражается в нём же, и еще сама воссоздает этот окружающий видимый ею же мир в виде многонаселенных миллионных городов и даже вот таких малых сел, и даже одиноких и полу заброшенных хуторов, где я так долго живу один одинешенёк, как и здешний камчатский одинокий отшельник, художник, охотник промысловик Килпалин Кирилл Васильевич, заперся надолго тогда в 70-х -90-х годах ХХ столетия в своей Тополёвке, там недалеко от камчатского села Хаилино.