– А что, господин Президент не соизволил явить себя нам? – спросил Каэл, едва заметно усмехнувшись краем губ.
– На этот счёт можете быть спокойны. Я его равноценный представитель; моя официальная должность – Министр Иностранных дел, и вам первым выпало узнать о моём основном назначении, – улыбнулся он.
– И последним, – не удержался Гил, хихикнув.
Это не смутило представителя.
– Вы правы, и последним. Именно на это я и пытаюсь вам намекнуть. Мы имеем общие интересы.
– Какие-то у Вас неправильные представления о наших интересах, – сказал Гил.
– Нет, ну почему же. Насколько я понимаю, вы хотите создать новый, лучший мир. Так ведь, господин Гилрэйт? Ваше имя говорит само за себя2, – он снова улыбнулся.
Нет, он не боялся переборщить с лестью. Он знал, что человеку, сидящему напротив него, ненамного больше 18-и; но он не знал, что встретит того мальчишку, чьи глаза были полны панического страха и боли, при таких обстоятельствах. Изо всех сил пытался Министр Иностранных дел убедить себя в том, что глава Организации не продумывал это событие заранее и что успех мог зависеть попросту от правильно подобранных слов.
«Да, разумеется, так, – одёрнул он себя. – Малолеткой был, малолеткой остался; статус ещё ничего не значит».
Каэл искренне смеялся внутри себя. «Тоже мне, дипломат нашёлся…»
Гил поморщился.
– Будьте так добры, не утруждайте себя произношением моего имени полностью… – он сделал секундную паузу и закатил глаза. – Что же касается Вашего вопроса – да, в каком-то смысле и так. По крайней мере, так это может рассматриваться вами.
– Как Вам будет угодно. Однако Вам ведь известно о мировом балансе?
Гил зевнул.
– Вы сейчас про деньги или философствуете?
– Давайте пока не будем о деньгах, – сказал его оппонент; Каэл прыснул – тот не обратил внимания.
– Вот видишь, я же говорил, будет интересно, – тихо сказал Гил своему заместителю.
Человек в белом костюме и это проглотил; ситуация невероятно выводила его из себя – такого невыгодного положения он, привыкший всегда руководить ситуацией, ещё ни разу не имел. Однако «хочешь жить – умей вертеться».
– Так вот, – продолжил он. – Подобно тому, как не может быть на планете одного климата повсеместно, не бывает и исключительно хорошо или исключительно плохо. Причём если климат зависит от внешних условий – на севере холодно не потому, что тепло на юге, – то жизненный баланс как раз-таки регулируется живыми существами. Жертва мертва, но хищник сыт. Иными словами, у всего есть обратная сторона; не исключение и новый лучший мир. Не бывает чистого идеала.