VI
Стоя на коленях в прихожей в недавно купленной им квартире, Абель не думал о том, как это могло с ним произойти, или почему он раньше не предвидел этого – они ведь были женаты почти двадцать лет. Он мучился только одним единственным вопросом: «Как же долго она этого желала, раз набросилась на меня с такой жадностью?». Он украдкой посмотрел на нее и ему стало обидно.
Еще вчера они встречались в уютном ресторане в присутствии юристов, а сегодня утром она позвонила предложила встретиться у него дома, и у него не возникло никаких подозрений. «Может она хочет прийти к соглашению», подумал он, давая ей свой новый адрес. «Может мы сможем договориться и домик в Альпах достанется мне». Сегодня утром Абель ничего не предполагал и многого не ждал. Он сходил в душ, одел свою любимую синюю рубашку и вынес мусор.
«Черт возьми, как же больно», подумал Абель Бертран и вернулся в реальность.
Его жена сидела на полу напротив него, облокотившись спиной о настенное зеркало в позолоченной оправе. Розамунд, глубоко дыша, смотрела на свои руки. Красные пальцы пахли железом, шесть ногтей из десяти были сломаны. Мизинец посинел, увеличившись в два раза. Она облизнула свою нижнюю губу, медленно улыбнулась и ещё медленнее подняла на него свои блестящие глаза.
Она накинулась на него с порога, вцепившись своим новым маникюром ему в предплечья. От неожиданности и шока Абель потерял дар речи и, замерев, просто наблюдал. Сначала Розамунд откусила кусок его правого уха, и по квартире разнесся звук ломающихся хрящей. Затем она принялась отрывать его щеки. Она с жадностью слизывала кровь, стекающую по остаткам его лица и шеи. Она смаковала и причмокивала. Наслаждаясь, она обгладывала его голову, оставляя некоторые места на потом. За все это время Абель не произнес ни звука. В отрешённом взгляде его синих глаз кричал ужас всей вселенной.
– Сколько интересно времени прошло? Наверное, часа полтора. – Абель чувствовал, что шея подводит его, но из-за всех сил старался не поднимать голову. Он стоял на коленях больше двух часов. «Может приподнять голову и посмотреть? Давай, Абель, ты сможешь, только не смотри в зеркало, только не трогай свое лицо. Господи, а что же осталось от моего лица? От моей головы? Наверное, она съела все что у меня было: уверенность, ум, голос, способность трезво размышлять. Не могу поверить, что все эти годы она вынашивала этот план! Но что же осталось от моей головы?»