– Тарабарщина какая-то! Просто ветер гудит в скалах. Да отблески небесных светил мигают.
– Все это так! Поэтому штольни, на всякий случай, закрыли. У страха глаза велики! Но иногда вследствие геологических процессов тектонические трещины раскрываются, и через них проникает на белый свет всякая чертовщина.
Кто попадет под их влияние в горах, тому конец. Они внедряются в мозг и затягивают в свое дьявольское царство. Говорят, что были случаи исчезновения туристов и геологов, которые словно в воду канули здесь в горах. Пропали бесследно навсегда.
– Жуть! А мы не рискуем? Вдруг и нас затащат во мрак ада?
– Мы невкусные. Тощие, волосатые и вонючие. Даже любвеобильные ведьмы на нас не позарятся.
– Спасибо! Успокоил!
Так мы не спеша добрались до штольни. Она была прорублена в скале и зияла, словно пасть кровожадного дракона. У входа стояли заржавевшие вагонетки. Ветер врывался в черное отверстие и голосил охрипшим сопрано. Из отверстия в скале пахло плесенью и летучими мышами.
Мы переоделись, надели каски, зажгли фонарики и шагнули во тьму. Нам надо было пройти до пикета 37. Шли по каменному бугристомуполу, натыкаясь на различные брошенные предметы. Сновали в темноте летучие мыши. Между ног неожиданно проползла, извиваясь, метровая змея. Глаза ее горели ненавистью и при свете фонариков неистово искрились. Мы шли довольно долго. Так нам показалось. Ничего необычного не заметили. Затхлый воздух. Сжатое пространство. Да время от времени далеко впереди раздавались какие-то шуршащие звуки. Пикет 37 располагался над арсенопиритовой жилой. Абдол достал зубило и небольшую кувалду. Я прочертил геологическим молотком линию опробования, и мы приступили к работе. Скала была монолитная и с трудом поддавалась зубилу. Удар за ударом в крест жилы мы вгрызались в скалу. Под металлические звуки наших ударов своды штольни вздрагивали и сыпались, грозя обвалом. Темнота, расцвеченная нашими фонарями, оживала. Какая-то тревожность и потусторонняя жизнь будоражили сознание. Казалось, что сейчас воскреснет невиданное чудо и сожрет нас со всеми нашими срамными мыслями и потрохами. Абдол торопливо бил по зубилу кувалдой и все время оглядывался. Страх исказил его бледное лицо, и он умоляюще запросился домой.
– Бежим от сюда быстрее. Шайтаны проснулись! Я слышу стоны умерших!